Галина Куликова - Не родись богатой, или Синдром бодливой коровы

– Не драматизируй, – бросил Самойлов. – Приедем и спокойно во всем разберемся. Не думаю, что Ясюкевич такой большой авторитет, чтобы по одному его заявлению за тобой гонялась вся милиция. Кроме того, в милиции не идиоты сидят! С чего они будут совершенно нормальную женщину передавать в психушку?

– А если Ясюкевич кого-нибудь из них купит? Разве не бывает таких случаев? – насела на него Настя.

– Бывает, конечно. Но почему ты считаешь, что с тобой должно произойти самое плохое?

– Уверяю тебя, ничего хорошего со мной тоже не произойдет.

– Оказывается, ты пессимистка! – укорил ее Самойлов. – А ведь сначала такой не показалась. Готова была даже здоровьем рисковать, лишь бы не пропасть окончательно. И ведь нашла выход. Конечно, я его не одобряю…

– А я ведь даже не знаю, кто за всем этим стоит! – с неожиданной злостью воскликнула Настя. – Кому принадлежит эта киллерская контора?

Самойлов заколебался, но потом неохотно заявил:

– Пока ты спала, я это выяснил. – Настя вскинула голову, и он равнодушно пожал плечами: – Подобные вещи узнают у хакеров. Если есть кто знакомый.

– У тебя есть?

– Есть.

Самойлов достал откуда-то из-под сиденья свернутую в четыре раза компьютерную распечатку. Настя выхватила ее и поспешно развернула.

– Геннадий Витальевич Ерасов, – вслух прочла она. – Так вот как тебя зовут, дружок! Смотри-ка, ты довольно молод, судя по году рождения. Столько еще можешь дел натворить… – Она повернулась к Самойлову и спросила: – А почему у него три адреса?

– Богат, – коротко ответил тот.

Настя, не спрашивая разрешения, убрала компьютерную распечатку в свою сумочку.

– Как же так? – потерянно спросила она. – Про этого типа все известно. Кто он, что он, чем занимается. И он живет себе припеваючи. Охотится на людей и даже, наверное, находит это волнующим. Мне кажется, иметь такой, с позволения сказать, бизнес может только человек с глубоко травмированной психикой.

– Напрасно ты думаешь, что всем известно, чем он занимается. Если бы было известно, его лавочку уже давно бы прикрыли. Конечно, у нас беспредел, но пока что киллерским конторам не раздают лицензий на отстрел граждан.

Настя некоторое время задумчиво смотрела в окно, затем предложила:

– Давай я поведу. Тебе надо поспать.

– Нет, сначала ты поспи, я потом.

Он не будил ее до самой Москвы, и Настя вынырнула из душного сна совершенно разбитая. Машина стояла возле большого супермаркета, в двух шагах от дома, где жил Самойлов.

– Мы почти на месте, – обернулся и доложил он. – Сейчас закупим провизию и запремся в квартире. Будем вырабатывать стратегический план.

Заметив, что она ни чуточки не воодушевилась, добавил:

– Тебе должно быть передо мной неудобно, потому что ты втянула законопослушного гражданина, то есть меня, в скверную историю.

– Мне неудобно.

Настя вылезла из машины и стала осторожно разминать конечности.

– Я слежалась, как старое пальто, – пожаловалась она.

– Хочешь, я сам сбегаю в магазин? – предложил он. – Оставайся. Придешь немного в себя.

– Ладно, – кивнула Настя, и Самойлов оставил ключ в замке зажигания.

Настя стояла и смотрела, как он идет, энергично шагая по широкому пандусу. И тут что-то ее обеспокоило. Она не сразу поняла – что. А когда поняла, ничего сделать уже было нельзя.

К Самойлову с двух сторон двигались люди. Они вынырнули невесть откуда, словно их надуло ветром. Четверо ничем не выделяющихся из толпы мужчин, по двое с каждой стороны.

Он тоже заметил их слишком поздно. Настя видела, как они взяли его в «коробочку» и стали теснить назад, на дорогу, куда уже подкатил низкий темный автомобиль. Он даже не остановился – только притормозил.

Самойлов обернулся назад, к Насте, и крикнул:

– Беги! Уезжай! Он предлагал ей бросить его. Он требовал практически невозможного. Ей понадобились несколько секунд и вся ее сила воли, чтобы решиться. Проклиная все на свете, она таки забралась на водительское место и, суетясь, путаясь, начала разворачиваться, слепо тычась в чужие бамперы.

Ей некогда было смотреть, что происходит сзади. Только выезжая со стоянки, она обернулась и увидела, что темного автомобиля нет возле магазина. И Самойлова тоже нет. Странно, что за ней никто не гнался, хотя она была вся как на ладони.

Настя остановила «Жигули» на обочине и стиснула руль. Она опять осталась одна. Конечно, кое-что изменилось. Теперь у нее есть кассета – все-таки вещественное доказательство. В ее жизни появился Самойлов, как бы она к этому ни относилась. И еще. Теперь она знала имя своего врага.