Галина Куликова: Женские штучки, или Мир наизнанку

– Последи за микроволновкой, – попросила его сестра и увела Ивана в кабинет.

Дверь осталась открытой, и Вадим краем уха слышал, как она сказала мужу:

– Посмотри, я сегодня сделала кое-какие наброски.

Иван ответил что-то довольно небрежным тоном, обнял Любочку за плечи и снова вывел на кухню. Она начала хлопотать возле стола, лицо у нее было каким-то подчеркнуто оживленным. На все возгласы мужчин, хваливших ее стряпню, Любочка отвечала одинаковой маленькой улыбочкой. Потом взяла с холодильника сигареты, накинула куртку и вышла на балкон. Вадим украдкой наблюдал за ней. Один раз ему показалось даже, что сестренка плачет, резко смахивая слезы ладонью со щек. Однако минут через пять она появилась веселая, и Вадим решил, что ему померещилось.

«Может быть, моя сестра была несчастлива?» – с внезапным испугом подумал он, теперь припоминая всякие мелочи, которых старался не замечать прежде. Миллион мелочей. Могла ли Любочка скрывать от него свои переживания? Наверное, могла. Она любила его и оберегала от лишних разочарований.

Вадим вскочил с места и метнулся к шкафу, на нижней полке которого стояла коробка с детскими Любочкиными вещами. Там были аккуратной стопкой сложены ее школьные дневники за все классы, несколько грамот и похвальных листов, акварели, блокноты с зарисовками и записные книжки. Одну из них, в ярко-синем переплете, Вадим помнил хорошо. Этой книжкой Любочка пользовалась в старших классах. Отыскав нужную страницу, Вадим схватился за телефон.

– Алло! – На том конце провода возник низкий женский голос.

– Элла?

– Да… – слегка удивленно отозвалась женщина.

– Это Вадим Хабаров. Брат Любочки.

Он даже не знал, была ли она на похоронах. Тогда от горя он никого и ничего не видел вокруг себя.

– Я узнала тебя, – довольно жестко ответила невидимая Элла и замолчала, ожидая продолжения. Потом, поколебавшись, добавила: – Прими мои соболезнования.

– Послушай, – безо всякого предисловия спросил Вадим, – ты встречалась с Любочкой после школы? Хоть иногда?

– Очень редко. Всего несколько раз. А что?

– Скажи мне, она была счастлива?

Элла некоторое время молчала, потом тихо ответила:

– Хороший вопрос.

– Меня интересует твое впечатление. Просто… Что ты подумала, когда вы немного поговорили?

– Я подумала, что твой закадычный дружок, то бишь ее муж, – настоящая скотина. Такую девку угробил.

– В каком смысле – угробил? – не понял Вадим и растерянно переспросил: – Скотина? Это Иван-то?

– Твоя сестра была чертовски талантлива, – терпеливо принялась объяснять Элла. – И если ты этого не понял, то только потому, что твой дружок не позволил тебе понять. Ему не хотелось быть на третьих ролях. Он жаждал лидерства. И убедил тебя… нет, вас обоих в том, что именно он самый талантливый и умный. И имеет право судить, что хорошо, что плохо для его жены.

– Но Иван действительно умный и талантливый.

– Вадим, ты слепец. Ванька вечно напоминал тебе о том, какая крепкая у вас с ним дружба. Таким образом он тобой манипулировал. А ты вел себя как дурак. И, пристегнув к нему Любочку, погубил ее жизнь.

Вадим вздрогнул. «Погубил ее жизнь…» Может быть, это и есть самая настоящая правда, которую он так долго и упорно старался не замечать?

Положив трубку, он снова ударился в воспоминания. Теперь ему стало казаться, что на самом деле он всегда знал, чувствовал, что Любочка несчастлива с Иваном. И прятал голову в песок.

– Я видела, как недавно вы смотрели на Ивана. Уже после похорон. – В голосе Лизы не было напора, не было жесткости – одно только сострадание.

Они все собрались в офисе агентства, рассчитывая на то, что кому-нибудь из них удастся ухватить наконец удачу за хвост.

– Вы ведь что-то знаете, – мягко настаивала Лиза. – Есть какая-то заноза в ваших отношениях. Мне так жаль…

Она сказала: «Мне так жаль», и Вадим сломался. Тяжело вздохнув, он сгорбился и, глядя вниз, на свои ботинки, в нескольких словах описал февральский эпизод с розами.

– Это вам что-нибудь дает? – спросил он устало.

Лиза переглянулась со всеми детективами по очереди и снова повернулась к Вадиму.

– Зря вы не рассказали об этом сразу, – тихо сказала она. – Мне жаль, но, думаю, у нас есть все основания подозревать Ивана Болотова в трех убийствах.

Вадим стиснул руки на коленях.

– Я должен сам с ним поговорить.

– Вот уж не советую, – вскинулся было Дима, но Ратников нетерпеливым движением руки остановил его благородный порыв.