Пьер Сувестр - Фантомас

Полицейский невесело усмехнулся:

– Да уж, не приходится сомневаться, что кто-то вас посетил. И я хочу сказать вам, господа, что вы еще очень легко отделались после визита этого «кого-то». Я не вполне понимаю мотивы преступления, но уже очевидно, почему вы спали так крепко.

Он указал на бутылку:

– Совершенно ясно, что мы имеем дело с преступлением, невероятным по дерзости. Такие дела встречаются нечасто, поверьте моему опыту!

Оба пассажира смотрели на него с ужасом.

– Да-да, господа, – грустно покачал головой комиссар. – При помощи этой жидкости можно кого угодно усыпить и сделать с ним, что заблагорассудится.

Он немного помолчал, потом махнул рукой, высунулся в окно и крикнул:

– Поезд может отправляться дальше!

Под утро тринадцатого ноября Нибье сменился с поста. Он вернулся домой в пять часов и сразу же лег в постель, так как должен был вернуться в тюрьму не позднее полудня.

Обычно после бессонной ночи, проведенной на часах, охранник мгновенно засыпал. Но на этот раз он подремал всего с полчаса, после чего уже не мог сомкнуть глаз – только ворочался с боку на бок.

Тюремщику не давали покоя мысли о возможных последствиях побега своего подопечного, который он сам так тщательно подготовил. Перед его мысленным взором маячил призрак каторги. Наконец, так и не сумев уснуть, Нибье решительно встал.

Было около одиннадцати. Вне всяких сомнений, к этому времени вся тюрьма была уже на ногах, разыскивая пропавшего арестанта. Ровно в семь часов дневной охранник заглядывает в камеры, приказывая заключенным вставать. Не исключено, конечно, что через маленький глазок он не заметил ничего подозрительного, но через час, в восемь, начинается раздача пищи, и уж тут-то сразу станет ясно, что постель Гарна пуста…

Наскоро перекусив, Нибье вышел из своей маленькой квартирки на улице Пласьер. Подходя к тюрьме он увидел группу рабочих, идущих на обед. Охранник пересек улицу и пошел к ним навстречу в надежде узнать что-нибудь прежде, чем доберется до работы. Но рабочие молча прошли мимо. Лишь двое безразлично ему кивнули.

Нибье кольнуло тревожное предчувствие. Все это показалось ему подозрительным.

«Может, неспроста? – подумал он. – Что, если меня уже подозревают?»

И тут же принялся сам себя успокаивать:

«Да нет, ерунда. В конце концов, почему администрация должна докладывать рабочим о побеге! В таких случаях предпочитают помалкивать…»

С сильно бьющимся сердцем Нибье прошел мимо будки наружного охранника. Что сообщит ему сейчас папаша Моррен?

Однако тот лишь едва кивнул ему, целиком занятый починкой печки в каморке. Дымоход засорился, и в комнате стоял запах гари. Старого охранника едва было видно в чаду. Нибье громко поздоровался, старик рассеянно что-то буркнул в ответ и замолчал.

Пожав плечами, Нибье двинулся по тюремному двору. По левую сторону находились комнатушки писцов. В освещенных окнах молодой человек видел служащих. Некоторые склонились над бумагами, остальные читали утренние газеты и пили кофе. Никто не выглядел встревоженным.

Нибье молча показал пропуск охраннику и вошел в здание. Он двигался с подчеркнуто независимым видом, стараясь скрыть, как он издерган. Порой ему казалось, что коллеги, едва завидя его, скрутят ему руки за спиной и поволокут на допрос. В то же время его удивляло странное спокойствие вокруг. Неужели исчезновение такого опасного преступника, как убийца лорда Белтхема, не произвело никакого впечатления?!

Заметив, что двигается почти бегом, Нибье сделал над собой усилие и перешел на обычный размеренный шаг. Со стороны походка его выглядела спокойной и уверенной, совсем как всегда.

Часы пробили полдень. Нибье почувствовал удовлетворение. Он был точен по-военному – никогда не опаздывал, но никогда и не приходил раньше.

– Привет, Кола! – обратился он к коллеге. – Вот и я. Можешь идти.

– Ты, как всегда, пунктуален, – откликнулся тот. – Итак, жди меня в шесть вечера.

И охранник удалился.

– Как тут дела? – крикнул ему вслед Нибье, стараясь, чтобы голос его звучал как можно естественней. Никаких происшествий?

Кола удивленно обернулся.

– С чего ты взял? Все в порядке!

И, помахав рукой на прощанье, он побежал вниз по лестнице, что-то насвистывая.

Через пару минут Нибье, не в силах больше сдерживаться и не думая об осторожности, подбежал к камере Гарна и заглянул внутрь. Как он не старался держать себя в руках, у него вырвался удивленный вскрик.