Пьер Сувестр - Фантомас

И, наконец, завершала этот шутовской «поезд» небольшая тележка, сконструированная из коробки от марсельского мыла, невесть как поставленной на маленькие колесики из цельных кусков дерева. Она была набита съестными припасами Бузотера – краюха хлеба, сало, овощи, бутылка с водой…

Однако в глазах бродяги его сооружение выглядело последним достижением современной инженерной мысли. Трехколесное чудовище он гордо называл «локомотивом», люльку из ивовых прутьев – «спальным вагоном», поскольку в ней хранилось все то, что Бузотер именовал своими спальными принадлежностями, ну, а тележка, естественно, была «вагоном-рестораном».

Вдоволь насмеявшись, мамаша Шикар вытерла глаза подолом и сказала:

– Непутевая твоя голова, а я слышала, ты сидишь в тюряге за то, что уволок моего кролика. К тому же, тебя поймали в окрестностях Болье…

Бузотер взмахнул руками:

– Ах, вечно эти женщины путают божий дар с яичницей! Как будто полиция, арестовав человека за убийство, будет думать о каком-то кролике! Нет, уверяю вас, к смерти маркизы я не имею отношения.

– Выходит, если в замке убили хозяйку, так под эту марку можно таскать кроликов у бедной женщины?! – возмутилась старушка. – И они тебя даже не наказали, негодника?

– Да как вам сказать… – неопределенно ответил бродяга. – И да, и нет… Одним словом, все удалось уладить.

За разговорами он наколол дров мамаше Шикар. Женщина уже успела начистить картошки и начала варить суп. Бузотер огляделся по сторонам, отер пот со лба и прищелкнул языком:

– Что бы еще такое сделать, а? Поворошу-ка я поленья в печи! А то есть уже хочется, просто все кишки в животе слиплись.

– Еще бы, – отозвалась старушка. – Уже, верно, полдень. Пора обедать.

Усевшись за стол и уминая тарелку супа, он принялся делиться с мамашей Шикар своими планами на весну.

– Так, – рассуждал он. – Коли уж я не попал в тюрьму, пора отправляться в дальний путь. Признаться, надоело уже сидеть на одном месте.

– И куда же ты поедешь? В Тулузу?

– Дальше!

– В Лион?

– Еще дальше!

– Как! Неужели в Париж?!

Она широко раскрыла глаза.

Бузотер довольно осклабился.

– Признаться, мне давненько хочется взглянуть на Эйфелеву башню. Почитай уж лет пятнадцать… Пора доставить себе удовольствие!

– Господи, это сколько ж времени понадобится, чтобы добраться в такую даль, – вздохнула старушка, которая никогда не ездила дальше ближайшей ярмарки.

– Трудно сказать, – прищурился бродяга. – Думаю, с моими механизмами мне хватит месяцев двух… Правда, если по дороге напорюсь на легавого, или меня пощиплет свой брат бродяга, то придется задержаться.

Скромный обед подошел к концу, и старушка принялась убирать со стола. Тем временем Бузотер отправился на берег реки за камышом. Насвистывая, он спустился по косогору.

Внезапно старушка услышала истошный вопль:

– Мамаша Шикар! Мамаша Шикар! – голосил Бузотер. – Бегите сюда, скорее! Похоже, кто-то не терял здесь времени даром!

Он так надрывался, что женщина, заинтригованная и обеспокоенная одновременно, поспешила на его зов.

Добравшись до берега, она увидела, как Бузотер, стоя по пояс в воде, пытается длинной палкой подцепить какой-то предмет, качающийся на волнах. Он весь изогнулся, борясь с течением.

Мамаша Шикар закричала:

– Эй, ты! Что ты там еще придумал?

В это время бродяга наконец подтянул к берегу свою добычу. Кряхтя, он вытащил на сушу большой длинный сверток, судя по всему, довольно тяжелый. Потом наклонился и перевернул его.

Старушка подошла, но тут же отпрянула, испустив вопль ужаса.

Бузотер выловил труп!

Зрелище было поистине страшным.

Это был юноша, почти мальчик. Руки и ноги его были покрыты кровоподтеками, а лицо так изувечено, что потеряло всякую форму. Бузотер потянул его за одежду, и тут стало видно, что одна нога почти напрочь оторвана от туловища.

Однако на бродягу, привыкшего за свою жизнь ко всякого рода жестокостям, это не произвело особого впечатления. Он с любопытством принялся осматривать раны. Ему бросилось в глаза, что во многих из них видны кусочки мокрого дерева, как будто труп был долго привязан к бревну и щепки остались в теле.

Бузотер выпрямился, чтобы поделиться своими впечатлениями с мамашей Шикар. Бедная старушка смотрела на покойника, не говоря ни слова. Лицо ее покрывала смертельная бледность.

– Однако, – сказал бродяга, – об парня переломано немало деревяшек. Похоже, что он попал в мельничное колесо. Не знаю, чем бы еще могло так изукрасить.