Пьер Сувестр - Жокей в маске

– Конечно, мсье, – ввернул он. – Конечно, я напишу обо всем этом. Думаю, будет огромный заголовок, а под ним – ваша фотография… Только вот восстановим все подробности…

Маржак надулся от гордости.

– Надо все хорошенько вспомнить. Здесь, что ни день, такое происходит…

«Курицу, например, украдут, или корова отелится», – раздраженно подумал Фандор и торопливо прервал полицейского:

– Но сейчас, дружище, я выполняю конкретное задание редакции. В первую очередь мне надо написать именно об этом преступлении.

Он повернулся к трупу.

– Скажите, у вас нет никаких догадок, кто бы это мог быть?

Полицейский вздохнул:

– Я уже думал… Нет, понятия не имею. Но вроде, не из городка.

Фандор принялся за расспросы. Он подробно разузнал все об обитателях Замка, их слугах, о жителях городка, их склонностях и привычках. Но, увы, зацепиться было не за что. Полицейский действительно понятия не имел, кто этот мертвый бедняга и кому понадобилось так зверски его убивать.

Дальнейший осмотр места происшествия больше ничего Фандору не дал. По крайней мере, пока он вынужден был отказаться от каких бы то ни было предположений. Ничего правдоподобного…

Маржак тем временем продолжал разглагольствовать. Вдруг Фандор насторожился.

– Одного не понимаю, – говорил полицейский, – как он здесь-то оказался? В Замке сейчас никого нет, ворота закрыты. Чего ему здесь понадобилось? И как он перелез через стену?

Журналист задумчиво поглядел на труп.

– Черт побери, вы правы, – процедил он. – Положение тела какое-то неестественное. Совершенно непонятно, как он здесь оказался…

Он посмотрел вверх.

– Летчик… Летчик – это, конечно, ерунда. Но похоже, что он и впрямь упал с неба. Все кости прямо в кашу превратились!

– Почему ерунда? – пожал плечами Маржак. – Вот наш кюре говорит, что это точно летчик. А может, его выкинули с аэроплана.

– Да нет, чепуха, – отмахнулся Фандор. – На аэроплане не летают в такой одежде. К тому же я не думаю, что над вашим городком каждый день летают самолеты. Если бы произошло такое событие, его наверняка бы кто-нибудь заметил.

– Тоже верно, – вздохнул Маржак.

Итак, новые соображения, вместо того чтобы внести ясность, еще больше все запутали. Кто же лежит тут в луже крови? Как он сюда попал, не говоря уже о том, кто его убил?

Фандор прищелкнул пальцами.

– Ладно, – решительно сказал он. – Здесь мы больше ничего не высидим. Покажите мне площадь, где случился ваш кровавый дождь.

– Да вон там, мсье, – указал Маржак. – Как раз за стеной.

Журналист прищурился. Стена была метров шесть в высоту, от нее до трупа – не меньше пятнадцати. Между ними находились две запущенные цветочные клумбы. Ни в одном месте земля не была разрыхлена, и засохшие стебли выглядели нетронутыми. Если мертвеца и перекинули через стену, то не по воздуху же его дотащили до Замка!

Репортер пробормотал ругательство.

– И все-таки – кровь капала на площади. Значит, он попал сюда с той стороны. Черт меня побери, если это не так!

У Маржака округлились глаза:

– Но как?!

Фандор не удостоил полицейского ответом. Он скомандовал:

– Раздобудьте мне лестницу.

– Но зачем, мсье?

Репортер нетерпеливо притопнул:

– Увидите!

Маржак не решился спорить. Долгое общение со столичными полицейскими выработало у Фандора способность быть, когда нужно, властным и безапелляционным. Здоровенный страж порядка, не говоря ни слова, поплелся за лестницей.

Когда он через несколько минут возвратился, то удивился еще больше. Журналист стоял на четвереньках посредине запущенного цветника. На глазах изумленного полицейского он, не заботясь о сохранности своей одежды, ползал по влажной земле, буквально обнюхивая каждую травинку. Наконец он с облегчением встал и довольно сказал:

– Отлично. Все сходится.

И, заметив, что у Маржака явно возникли сомнения относительно его нормальности, журналист улыбнулся и пояснил:

– Там, на клумбе, тоже следы крови. А теперь, дружище, приставьте лестницу к стене.

Полицейский повиновался. Фандор ловко вскарабкался.

– Вам помочь? – запоздало спросил Маржак.

– Если вы будете так любезны! – весело откликнулся журналист.

Он выглядел, как ученый, только что доказавший сложную теорему. Свесив со стены ноги, он подождал, пока Маржак поднимется, и спросил:

– Вам случалось бросаться мокрой губкой?

– Э-э… Нет, мсье. Разве что в детстве…

– Но вы себе представляете летящую мокрую губку, не так ли?