Татьяна Луганцева - Шоу гремящих костей

«Вот ведь одно слово – артист! – подумала Яна. – Я бы никогда не смогла жить с артистом! Тут с обычным мужчиной не всегда разберешься, шутит он или говорит серьезно. А живя с артистом, я бы все время терзалась мыслью, не играет ли он с моими чувствами, перепутав реальность с театром? Тихон Хрусталев… Звучные фамилия и имя, совсем не подходящие этому шумному и любящему быть в центре всеобщего внимания мужчине. А ведь был момент, когда я всерьез подозревала его в причастности к убийствам в театре… Эта его поза, когда он отказался давать образец своего почерка, заявив, что он безграмотный. А этот молодой, неопытный следователь Клементьев поверил ему. Опять игра! Конечно, потом образец почерка артиста Хрусталева все равно взяли, изъяв у режиссера театра заявление о приеме в труппу Тихона Хрусталева, написанное собственноручно «безграмотным» артистом. Конечно же, результат графологической экспертизы показал, что Тихон не писал Алевтине записок с угрозами». Яна вспомнила также и том, что именно с Тихоном она столкнулась в темноте за кулисами в театре недалеко от электрического рубильника, когда в театре погас свет и было совершено покушение на женщину, севшую на место Дианы. Но доказать причастность Тихона Хрусталева к покушению на убийство не удалось, а в свете сегодняшних событий это казалось уже и ни к чему.

Яна взяла другую фотографию. На ней Люся Цветкова плакала на плече у Ильи Ильича. Раньше можно было предположить, что это верный рыцарь Люси Цветковой решился на письма с угрозами и требованиями покинуть театр к молодой, талантливой актрисе. Он не мог допустить, чтобы его любовь ушла на пенсию в печали. От верности Ильи Ильича можно было всего ожидать. Вполне возможно, что от старой безответной любви Илья Ильич повредился умом и принялся убивать всех подряд в театре, чтобы Аля испугалась и убралась восвояси. Возникал резонный вопрос, не легче ли было убить одну Алю? Зачем было трогать Диану? Она не представляла для его Люси никакой угрозы. Только для того, чтобы замаскировать свои преступления под действия маньяка, которые плохо поддаются логическому осмыслению?

Одно время Яна даже подозревала Арнольда Ивановича, так удачно открывшего в театре свой ресторан. Ясное дело для того, чтобы превратить в ад жизнь женщины, из-за которой его отец ушел из семьи и из-за которой, в конечном итоге, так рано умерла его мать. Только и здесь возникал вопрос, не легче ли было сразу угробить Люсю Цветкову, а не убивать ни в чем не повинных людей? Но теперь Яна не могла допустить даже мысли о причастности Арнольда к убийствам, и даже больше: именно этому человеку доверили самую важную миссию – охрану и защиту детей Дианы. О том, что к убийствам и угрозам Алевтине могла иметь отношение ее мать, Яна даже думать не хотела, правда, такой вариант тоже нельзя было исключать полностью.

Яна перевела взгляд на следующую фотографию. Режиссер театра Виктор Владиславович в дубленке, старое, морщинистое лицо, его супруга с заплаканными глазами. Милейшие люди… Яна знала режиссера с детства. Вот уж поистине седина в бороду, бес в ребро… Мог ли Виктор Владиславович от безумной страсти, охватившей его, наделать глупостей? Могла ли его супруга ради сохранения семьи начать угрожать молодой сопернице? Угрожать могла, убить… Яна не верила в это. Хотя, конечно, все возможности для совершения преступлений у этой парочки были.

Яна досматривала оставшиеся фотографии. Несколько кадров гроба с большой фотографией Аллы Демидовны, еще молодой, с пышной прической, профессиональным макияжем и огромными серьгами из разноцветных камней.

– Красивая женщина… – задумчиво проговорила Яна.

– Еще бы! Алла Демидовна была очень видной женщиной, – согласилась Люся, спустив весь свой боевой пыл и сразу поникнув плечами.

– Красивые серьги… – сказала Яна, думая о чем-то своем, о чем-то важном, что мучило ее последние дни, и о чем она никак не могла вспомнить.

– Клипсы, – вывела ее из задумчивости Алла Демидовна.

– Что? – не поняла Яна.

– Очень красивые клипсы. Алла Демидовна любила украшения из золота, серебра и просто бижутерию, но при этом уши у нее проколоты не были. Мы все в театре знали о ее страсти к безделушкам и часто дарили ей украшения. Эти красивые клипсы из полудрагоценных камней вместе с колье ей подарил коллектив театра на сорокалетний юбилей. Они очень нравились Алле… Яна, почему ты так побледнела? – поинтересовалась Люся.