Татьяна Луганцева - Шоу гремящих костей

Яна поведала Алевтине то, что она узнала от своей матери.

– О боже! Как неудобно! Люся случайно стала свидетельницей случившегося со мной, вернее, с моим Мурзиком несчастья. Я бы никогда не свалила свои проблемы на головы других людей! Как мне неловко перед вами, Яна! Вы и вправду детектив? Я не знала, когда делилась с Люсей своими неприятностями, что у нее дочь – детектив, и уж и предположить не могла, что она вызовет вас для расследования моего дела.

– Да, – самодовольно ответила Яна, – расскажи об угрозах, которые ты получала.

– Да обычные угрозы, как всегда… Ты – нам чужая, убирайся из нашего коллектива и из нашего театра! Ты – бездарность, ты спишь с режиссером…

Яна задумалась, ей ситуация показалась очень странной.

«Самая милая девушка, которую я встречала, и так спокойно говорит о том, что угрозы получает, как обычно, словно открытки ко дню рождения!»

– Вы, Яна…

– Давай на «ты», мы почти ровесницы, а то я чувствую себя неуютно. Ты сохранила эти письма с угрозами?

– Нет, конечно, я сразу же выбрасывала эту мерзость. Яна, не бери в голову. Не знаю, почему это так взволновало твою маму, я считаю, что дальше угроз дело не пойдет. Если ты уедешь завтра утром, ты еще успеешь встретить Новый год со своей семьей. Люся говорила, что у нее есть внук, твой сын.

Яна покачала головой.

– Нет, я приехала и проконтролирую тебя до последнего боя курантов, как тебе угрожали в записке. Можно сегодня я переночую тут? А завтра я устроюсь в гостинице.

– О чем ты говоришь! Здесь столько пустых комнат. Живи тут, а я устроюсь в любой из них. – воскликнула Алевтина.

– Да, но только в одной из них есть обогреватель, – покосилась Яна на работающий радиатор от сети.

– Люся не говорила тебе, что я приехала из Сибири? Я привыкла и не к таким морозам! Я – морозоустойчивая, – снова засмеялась Аля вполне мило и искренне.

Яна внимательно рассматривала эту девушку и не находила ни одной причины, по которой на нее можно было даже обидеться, уж не говоря о том, чтобы убить.

«Или она на самом деле искренна, или Алевтина – гениальная актриса, чтобы изображать такое дружелюбие. Нет, тогда Люся сразу заметила бы в ней фальшь, хотя мама и не отрицала, что она очень талантлива», – подумала Яна.

Она разместилась на ночь на небольшом диванчике Алевтины, но так и не смогла уснуть, потревоженная воспоминаниями детства. Ей слышались в тишине легкие шаги по театральным коридорам и скрип половиц, и лишь под утро задремала.

Разбудил ее запах свежесваренного кофе.

– Яна, ты можешь остаться спать сколько хочешь, а мне пора на новогоднюю елку. У меня их сегодня три, а вечером фуршет для сотрудников театра.

– Тридцать первого декабря? – удивилась Яна. – Обычно в этот день сидят дома с семьей, – тоскливо сказала она.

– Фуршет для желающих. Здесь же при театре работает круглосуточно ресторан, и ночью в ресторан тоже придут люди встречать Новый год. Кстати, очень неприятная бритоголовая публика с золотыми цепями на шеях, – прищурив глаза и понизив голос, произнесла Алевтина.

Она была одета в красивый, расшитый бисером и блестками сарафан, отороченный искусственным белым мехом, и такую же шапочку, на шее болталась меховая муфточка.

– Хочешь, угадаю с трех раз, что ты будешь Снегурочкой? – зевнула Яна.

– Да, я – Снегурочка, по настоянию твоей мамы. Ладно, я побежала. Ключи можешь оставить на косяке двери, все равно у меня брать нечего.

Алевтина упорхнула, словно бабочка. Яна встала, умылась, используя приготовленную для нее Алей теплую воду, и позавтракала. Она вышла, закрыла дверь, положила ключ на обговоренное с хозяйкой место этого нехитрого жилища и решительным шагом направилась к сцене. Пройдя по узкому коридору, Яна взбежала по крутым ступенькам и оказалась в ложе для особых гостей. На детские утренники сюда билеты не продавали, и Яна расположилась одна в несколько заброшенной ложе, где позолота с лепнины уже облезла, а бархат, которым были обиты кресла, сносился и вытерся на спинках и сиденьях.

Шло представление, этакое попурри из детских сказок. Люся в костюме Снежной Королевы не хотела отдавать мальчика Кая, то есть незаменимого Васю Полосова с красным носом и мутными глазами, видимо, от страшного холода, девочке Герде, актрисе, которую Яна не знала. Она была полновата и старовата для этой роли, но справлялась неплохо, ей помогал румянец во все щеки и блестящий взгляд, устремленный на Кая. Может быть, они даже сегодня ночью мерзли вместе.