Татьяна Луганцева - Шоу гремящих костей

Машина у Иваныча – хмурого, неразговорчивого деда лет шестидесяти – завелась, и он-то и подбросил Карла к театру. Шатающейся походкой Карл поднялся по ступенькам к черному ходу и вошел вовнутрь здания. Помещение, куда попал князь, было очень темным, тесным из-за каких-то вещей, составленных друг на друга коробок и сваленных в кучу декораций. Карл шел в глубь коридора, спотыкаясь и стукаясь обо все выступающие углы. Какая-то женщина выскочила из-за поворота, словно черт из табакерки, и схватила Карла за рукав рваного, грязного тулупа, защебетав:

– Ну наконец-то! Принцесса уже минуту тянет монолог! Почему вы задержались?!

– Я… мне надо… – пробормотал Карл, почувствовав сразу головную боль от пронзительного голоса женщины.

– Я знаю, куда вам надо! Боже, что за запах?! Что за странная трактовка костюма у вас в драматическом театре?! Хотя хорошо, что вы уже в гриме, времени катастрофически нет! Только плохо, что вы выпили, у нас в театре это не принято, – строго произнесла женщина, подталкивая Карла в его широкую спину.

– Да я выпил совсем чуть-чуть на прощание.

– На какое прощание? Вам заменить Костю Баринова всего в двух оставшихся новогодних спектаклях. Вы, артисты, из ничего событие сделаете! Думаете, что здесь всех убивают?! На спектакль идете, словно в бой? Внешность-то у вас подходящая, но какая-то неухоженная. Нельзя столько пить, это бич всех артистических натур! – продолжала ругаться женщина, подводя Карла к бархатным тяжелым портьерам.

– Зинаида Львовна, кто этот гражданин? – спросил у женщины подошедший милиционер.

– Да мне надо сюда, меня ждут в этом театре, мы договорились, – начал бить себя в грудь Карл.

– Да, с ним договаривались заменить нашего артиста, – ответила Зинаида Львовна.

– Заменить кого? – не понял Карл.

– Идите! Времени больше нет! – воскликнула женщина и выпихнула Карла на сцену.

Он, оказавшийся на сцене под лучами прожекторов и софитов, мгновенно ослеп.

Яна, сидящая в ложе и не сводящая глаз с прекрасной Алевтины, понимала, что актриса тянет время. После реплики Алевтины: «Где же мой суженый, мне судьбою данный? Где ты, мой принц?» – на сцене появлялся красавец с румянцем на щеках, в атласном кафтане с золотым шитьем и в шапке, отороченной соболем. Сначала это был Василий Полосов, потом Константин Баринов. Сейчас эти слова Алевтина произнесла уже третий раз, криво улыбаясь и посматривая за сцену.

– Наверное, принц спешит к нам через высокие горы и глубокие моря, – предположила Алевтина, обращаясь к зрителям в зале, – он еще не знает, что у меня уже есть и молодильные яблоки, и… – Голос актрисы сорвался, когда на сцену вывалился мужчина. Зал ахнул. Перед зрителями предстал высокий мужчина в тулупе из меха, явно не соболиного, в черных джинсах и валенках, в вороте тулупа виднелась рваная, черная водолазка. Кудрявые светлые волосы стояли на голове нечесаной копной и были несколько примяты белой повязкой, на смуглом, изможденном лице с щетиной сияли ссадины. Кроме того, мужчина жмурился на свет и пошатывался. Алевтина сглотнула и подала голос:

– Вот ты где, мой суженый, ряженый, мне судьбою данный…

До Яны, наблюдавшей за всем этим захватывающим действием с замиранием сердца, наконец-то стала доходить суть происходящего.

«Карл! – пронзила мысль сознание Яны. – Боже мой! Но почему он в таком виде?! Он похож на недавно освобожденного зэка! Что он делает на сцене?!»

В то же время за кулисами народ судорожно делился впечатлениями: «Кто это?! Они что, совсем озверели в драматическом театре, что прислали такое чучело? Почему он в такой одежде и смотрит на Алю, как баран на новые ворота? Наверно, они прислали статиста! Вот драматический театр и высказал свое отношение к Театру юного зрителя! Они считают, что мы здесь все дурака валяем, поэтому любой начинающий статист в пьяном виде и жуткой одежде справится с главной ролью. Этот грязный, небритый детина – все, что они могли прислать на праздник детям! Да еще этот страшный запах, наверняка он распространяется на весь зал!»

Карл прокашлялся.

– Я не совсем понимаю, что я здесь делаю. Меня, наверное, неправильно поняли…

– Черт возьми, – прошипела Алевтина, приближаясь к Карлу, – ты принес молодильные яблоки?

– Нет… но мне с собой дали банку маринованных огурцов, – ответил Карл, покачнувшись.

«Что он несет?» – с ужасом думала Алевтина.

Щеки Яны в это время пылали от стыда за Карла. В зале раздался гомерический хохот.