Татьяна Луганцева - Высокий блондин без ботинок

– Но не до такой степени! – возразила Оксана. – Он выбрал прядь моих волос, понимаешь? Я-то брюнетка! Он что, не знает, на ком женится, или дальтоник? Вика, он вообще видит тебя или смотрит как на пустое место? – попыталась докричаться до подруги Оксана.

– Слушай, что тебе надо? – спокойно спросила Вика с изменившимся от злости лицом. – Чтобы я сейчас вышла и сказала, что свадьбы не будет? Не дождешься, ясно?

– Ясно, – сдалась подруга и, нацепив улыбку, открыла дверь со словами: – А вот и жених!

Марко под руку с мамой Вики Надеждой Борисовной Шанс вошел в комнату невесты. Надежда Борисовна висела на его руке, словно гиря, и намеревалась, вероятно, контролировать каждый его шаг вплоть до росписи на документах в загсе. На ней было кричаще-красное платье и такого же цвета туфли. Она предвкушала триумф дочери.

– Ну, как она вам? – заглянула в его каменное лицо будущая теща.

– Виктория, ты красавица! – сказал Марко, все-таки отцепил от себя Надежду Борисовну, подошел к Вике, поцеловал ей руку и вручил букет. И он не был далек от истины: Виктория действительно была образцом классической красоты.

– Какая вы элегантная пара, – умиленно сложила руки на груди Надежда Борисовна, – будьте счастливы, дети мои.

– Спасибо, мама, – прослезилась Виктория и бросилась к ней в объятия.

– Будьте счастливы… Пора в загс, – отстранилась от дочери Надежда Борисовна, хорошо помнившая о необходимости этого красивого миллионера расписаться в книге регистраций в загсе.

– Едем, – сказал Марко решительным голосом. Он походил на человека, твердо решившего прыгнуть головой в омут…

Через пять минут белый лимузин и цепочка машин с гостями, изъявившими желание ехать в загс, тронулись в путь.

Марко, впервые оказавшийся в русском загсе, с интересом осматривался. Здесь уже к ним присоединились его мама и другие гости. Все подходили с поздравлениями, жали ему руку и хлопали по плечу. Марко же чувствовал в душе абсолютную пустоту, и от этого среди этих счастливых лиц ему становилось еще тоскливее. Виктория же захлебывалась своим счастьем и уже изрядно набралась шампанского.

– Идем… – прошептала она жениху и потащила за собой.

Марко не успел оглянуться, как оказался вместе с ней в мужском туалете, в кабинке, прижатым ее жарким телом к стенке.

– Я хочу тебя прямо здесь! – заявила Вика, облизывая губы.

– Ты перепила. Идем, скоро наша очередь, – ответил ей Марко.

– Ты что, не хочешь? Я же предлагаю тебе! Ты как глыба льда, а лицо просто каменное, – продолжала тереться о него Виктория, – расслабься…

– Не сейчас, – попытался отстраниться от нее Марко, – и не здесь…

– Ты же любишь меня? – Вика пошатнулась.

– Люблю, – поймал ее за талию Марко.

– Тогда в чем дело? – Она освободила свою грудь от стягивающего ее корсета. – Что ты такой зажатый? Боишься за свои капиталы? Тебе не придется в меня вкладывать ни копейки, за свой силикон я заплатила сама.

– Ты совсем пьяна. – Марко выскочил из кабинки, слегка оттолкнув Викторию.

– Ну прости! Ну прости меня! – захныкала она. – Я просто не знаю, что еще я могу сделать для тебя! Я на все готова, понимаешь?!

– Успокойся, девочка моя. Иди. Я сейчас приду, – мягко сказал ей Марко.

– Я буду ждать. – Виктория привела в порядок свою одежду и вышла из туалета.

Марко подошел к раковине и пустил холодную воду.

– Марко? – услышал он голос рядом с собой.

– Мама? – спросил он, не поднимая головы. – Это мужской туалет, а правила приличия говорят, что…

– Плевать я хотела на правила приличия! – взорвалась она. – Уходи отсюда!

– Что? Наша очередь?!

– Уходи отсюда, – медленно повторила Антония.

Марко поднял на нее глаза.

– Что ты имеешь в виду?

– Здесь есть запасной выход. Налево от туалета за угол… Уходи, я больше не могу смотреть на твою агонию.

– Мама, как я могу?

– Очень просто! Это чудовищно, ужасно, но это честнее, чем остаться. Ты не виноват, это все я… Ты пошел на это ради меня. Я посмотрела сейчас на вас со стороны и подумала: жалко, что отец не дожил. И тут на меня снизошло озарение, это он, твой отец, вразумил меня. Внуки, семья – все это очень хорошо… Но так нельзя… Нельзя вот так насиловать себя! Ты выглядишь несчастным. Я подумала: что же я делаю, дура старая! Какой ценой! Уходи, Марко!

– А как же…

– За это не беспокойся. Я отвечу за все и сполна. Это моя расплата за то, что сама и сделала. – Антония приложила носовой платок к глазам. – Мне жалко и эту молодую влюбленную дурочку, которой ты можешь поломать жизнь… Уходи, Марко…