Татьяна Луганцева - Высокий блондин без ботинок

– Ой, объявили: регистрация на рейс до Москвы заканчивается! – вздрогнула Надя, глядя на него расширившимися от ужаса глазами.

– Я слышу! Знаешь, Ситцева, ты не права, говоря, что я не вижу, что ты красивая, умная и порядочная. Я всегда это видел и боялся себе в этом признаться, а теперь уже слишком поздно…

– Почему же ты не позовешь меня с собой?! – воскликнула Надя.

– Больше всего на свете хочу этого, сердце хочет, но холодная голова следователя говорит совсем другое. Я не имею права, Ситцева, портить тебе жизнь. Ты вытянула счастливый билет, и ты это заслужила! Прощай!

Григорий повернулся и пошел туда, где заканчивалась регистрация. Надя догнала его и повисла на шее, он поцеловал ее, затем отстранился и сказал:

– Будь счастлива!

Сквозь слезы Надя видела, как Григорий Степанович уходит от нее своей размашистой походкой в мятом плаще, не оглядываясь. Самый нелепый человек на свете, романтичный и честный следователь, скрывавшийся за напускной грубостью. Надя открыла свою ладонь и увидела пуговицу от его плаща, которую она все-таки оторвала. Чтобы не разрыдаться, она быстро развернулась и почти побежала к автостоянке, где ее ждал «Мерседес» Марко Тозини. Надю обожала его мать, в нее был влюблен он сам. Надя имела все шансы стать принцессой империи «Тозини». Обеспечить будущее своей дочери, нарожать Марко кучу детишек… Надя все это могла и собиралась сделать, в душе понимая, что для нее рай на земле ассоциируется не с красавцем миллионером Марко Тозини, а с грубоватым следователем из России. Как-то поздно они распознали свои чувства, и не надо делать друг другу еще больнее, Григорий был прав….

Григорий Степанович мог гордиться собой. Сегодня он сделал большое и важное дело. Он доказал полную невиновность своего подследственного, несмотря на то что все улики были против него. Мало того, он сам выехал на задержание предполагаемого преступника и даже получил легкое ранение. Пуля пробила плечо насквозь, не задев кость и крупные сосуды. Это было его третье ранение и первое огнестрельное, другие два Григорий Степанович получил от лезвия ножа. Бог оберегал честного следователя от смерти. Григорий Степанович всегда действовал в интересах справедливости. Сейчас он был доволен, что спас парня от тюрьмы, а ведь по сумме предъявленных обвинений ему грозило от восьми до десяти лет. В больнице ему под местной анестезией обработали и зашили рану. Григорий Степанович не согласился остаться там и ушел под расписку об отказе от госпитализации и прививок от столбняка, посчитав, что у него на это дело уже иммунитет по жизни. Его непосредственный начальник Дмитрий Егорович Вересов перехватил его в больничном коридоре. Он налетел на своего подчиненного с самым суровым выражением лица, а ведь сам приехал в больницу, беспокоясь за здоровье Григория Степановича.

– Ну, старый чертяга, опять подставился?! Кто просил?! Не мальчик уже! – гремел Вересов на всю больницу своим раскатистым голосом.

– Да как-то… – пожал перевязанным плечом следователь и поморщился.

– Как ты? – мелькнуло беспокойство на лице начальника.

– Да ничего… жизненно важные органы не задеты… – ответил тот.

– Безбашенный ты мужик, Гриша! Что для тебя жизненно важные органы? Это как в анекдоте. Получил три сквозных ранения в голову, жизненно важные органы не задеты. Гриша, разве можно так рисковать? Я тебе не разрешаю! Ты – следователь от бога. Что я буду без тебя делать?! Задерживать вооруженных бандитов будут другие, обученные для этого люди, а ты, Гриша, береги себя и свою голову. Я, как твой непосредственный начальник, запрещаю тебе влезать не в свои дела, – для пущей убедительности Дмитрий Егорович помахал в воздухе кулаком.

– Я учту… на будущее… – улыбнулся Григорий, отстраняясь, боясь, что начальник случайно заедет по его ране кулаком.

– И нечего улыбаться, не на смотринах! Ты, кстати, куда собрался?

– Домой, – ответил следователь, уже догадываясь, что сейчас начнется новый виток возмущения полковника Вересова.

– Как домой?! Соображаешь?! Это с огнестрельным-то ранением?

– Да какое там ранение. Пустяк. Не буду я в больнице разлеживаться, у меня сейчас много дел на расследовании.

– А когда их у тебя было мало? Это при нашей-то нехватке хороших следователей, да и вообще следователей! Значит, так, можешь линять из больницы, если хочешь, это твое дело, но на работу я тебя не пущу, так и знай! Встану при входе в управление с поганой метлой и буду гнать лично, понятно?