Татьяна Луганцева - Мордашка класса люкс

– Типун тебе на язык, – мрачно обронил Венсан, – хватит уже мне трупов в клинике.

Алевтина была женщиной неопределенного возраста с убранными в гладкую прическу русыми волосами и внимательными большими глазами. Про такую внешность обычно говорят «серая мышь», но в общении она была очень приятна. Яна же, наоборот, была молодой, прыткой девицей с рыжими волосами с ультрасовременной стрижкой и ярким макияжем, вовсю улыбалась и стреляла глазами на шефа. Они были абсолютно разными, но сошлись в одном. Они обе отрицали какое-либо ненормальное действие Михаила Пашутина во время операций.

– Все было как обычно, уверяю вас, – сказала Алевтина.

– Операции как операции, ничего экстраординарного, – надула пузырь из жвачки Яна, – и менты уже спрашивали то же самое.

– А ты?

– Ответила, как и вам. Правду, что же еще? Мне скрывать нечего, – ответила Яна.

– Можете идти, – отпустил их шеф.

– Есть, товарищ начальник, – козырнула Яна.

– Вы что, Венсан Витальевич, в следователя переквалифицировались? – удивилась Алевтина. – Лучше бы уж хирургом оставались, вы так работаете, это просто музыка какая-то… Каждый должен заниматься своим делом.

Когда за медсестрами закрылась дверь, Венсан кинул на Фриду острый взгляд.

– Что ты об этом думаешь?

– То же, что и ты: мы в полной галоше при условии, что они говорят правду.

– Как мы можем их проверить? – пожал плечами Венсан. – Я не буду проверять своих сотрудников на детекторе лжи. Давай, Фрида, послушаемся совета следователя и не будем лезть в это дело.

– А как же любопытство?

– А здравый смысл? Его еще никто не отменял, – вопросом на вопрос ответил он.

– Я же видела тебя в действии, парниша! Ты же смелый парень!

– Я далеко уже не парень, а следы твоего действия у тебя на лице.

– Ну, ладно! Приглашаю тебя прыгнуть с парашютом, – выпалила она, – так как в театр пойти пока не могу, я еще не в форме, а вот с парашютом… хотя стоп, ты же ранен! – разочарованно протянула Фрида.

– Ты еще и с парашютом прыгаешь? – Брови Венсана удивленно поползли вверх.

– Да! У меня есть подтверждение, что я совершила сто прыжков. Только Максу не говори.

– Могила, – заверил он ее, и они оба содрогнулись от этого недвусмысленного слова.

Старые районы Москвы жили ожиданием момента, когда снесут ветхие дома и построят новые, современные, амбициозные здания. Пятиэтажные, серенькие домики, постройки времен Хрущева, ютились среди старых, уродливых тополей и вмещали в свои дворы кричащих детей, играющих на одиноко стоящих горках и сломанных качелях. Бабульки в старомодных одеждах и платках, завязанных под подбородком, сидели на собственноручно покрашенных лавках и «чесали языками». Дворовые кошки как-то сосуществовали с прикормленными всем двором псами. Развешанное на веревках между деревьями постельное белье поражало свежестью и чистотой. Вороны вили гнезда на тополях выше жилища человека и сверху посматривали на ходящих вразвалочку голубей. Древняя бабулька в вязаной кофте цвета асфальта с вытянутыми карманами, широкой в складку коричневой юбке, стоптанных тапках и белоснежном платочке вошла в один из таких двориков. Она еле передвигала своими худыми, искривленными временем ногами, спина тоже была согнута, будто мост через речку. Из-под косынки выбивались серые волосы, а лицо было исчерчено сеткой глубоких морщин. Она посмотрела слезящимися глазами на двух беседующих ровесниц и прошамкала:

– Можно присесть? Ноги уже совсем не держат…

– Конечно, – подвинулась одна из старушек, – издалека?

– Да с другого края Москвы, – охотно вступила в разговор подошедшая бабулька.

– Какими судьбами у нас здесь?

– Да вот сын хочет квартиру купить в этом доме, приехала посмотреть… Как, ничего район-то?

– Ничего, ничего, спокойный район, хороший. Продуктовых магазинов два рядом, супермаркет «Пятерочка», хлебный, дешевые крупы, – сказала пожилая дама в розовом вязаном берете.

– Зато социальный отдел далеко, – пожаловалась другая женщина в темном платке, – ездить приходится за субсидиями одну остановку на метро, а потом на троллейбусе. А что, именно здесь надумали покупать квартиру?

– Поближе к сыну, а то со мной часто плохо бывает. То давление, то на ноги встать не могу, совсем не ходят, а живу у черта на рогах. Сыночку-то несподручно все время мотаться ко мне, он у меня работает, уважаемый человек, а я как обуза. А так буду поближе к ним жить, и сынок заскочит, когда и внучка, а может, и невестка придет.