Татьяна Луганцева - Мордашка класса люкс

Тот понял, что она имеет в виду вазу работы инвалида, которую уже мысленно приготовила для него, словно проверяя его состоятельность для того, чтобы войти в число ее близких друзей. По ценам, которые закатили за выставленные экспонаты, он понял, что у богемы деньги имеются, и не малые. Сам он нацелился приобрести вазу автора-инвалида с целью оказания ему материальной помощи, а не с целью произвести впечатление на Симу. В толпе, обступившей Серафиму, он не видел Галины, но решил, что встретится с ней после аукциона.

– Наконец, мы представляем наш последний и самый дорогой лот, – сообщила хозяйка галереи, – вещь уникальную, целый год над ней работал талантливейший художник-гончар. Миша, принеси вазу, – обратилась она к одному своему молодому помощнику.

Парень быстро куда-то убежал. Вернулся он через какое-то время, озадаченный и испуганный.

– Вазы нет! – выпалил он.

Воцарилась гнетущая тишина, Серафима прошипела зловещим шепотом:

– Как это нет?

– Вот так, ее нет на месте, – ответил парень.

– Ребята, кто-нибудь брал вазу? – обратилась Серафима к своим служащим.

– Нет.

– Что за шутки? Кто спрятал вазу?! – закричала она, и камни угрожающе загремели у нее на шее, словно у гремучей змеи.

Гости, сначала смеющиеся и веселые, заметно погрустнели.

– Я не брал никакой вазы! Я тоже не брала! О чем ты говоришь? Ты нас знаешь не первый год! – стали раздаваться недовольные голоса. – Сама, наверное, убрала ее к аукциону и забыла.

– Это такая огромная, синяя ваза в мелкий цветной орнамент? – спросила дама с жемчугом, с которой не так давно разговаривала Галина.

– Она самая! – подтвердила Серафима.

– Так она же огромная! Кто и куда смог бы ее спрятать? – удивилась дама.

– Миша, позови охранника! – уже истерическим голосом закричала Серафима.

Охранник, высокий и молодой парень, растерянно моргал большими наивными глазами.

– Мимо тебя проносили что-нибудь громоздкое? – спросила хозяйка галереи.

– Нет, вы же знаете, мы даже с пакетами людей не пропускаем, просим сдавать в камеру хранения. Никто не проходил мимо меня ни с чем крупным в руках, – заверил охранник, хотя, конечно, он спасал свою шкуру.

– Кто входил?! Кто выходил?! – кричала побледневшая Серафима, и длинные серьги в ее оттянутых ушах устрашающе раскачивались.

– Много народа входило и выходило… – замялся парень, – как всегда…

– Искать!! Искать мою дорогую вазу! – перешла на ультразвук Серафима Яковлевна.

Люди кинулись врассыпную. Служители галереи в униформе заторопились выполнять приказ своей работодательницы.

Венсан не сдвинулся с места, он не предполагал, где могла быть эта ваза, и не собирался ее искать. Он постоял у стены, а потом пошел осматривать экспонаты, тихонько посвистывая. Женщина в жемчугах появилась с другой стороны выставочного зала, помахала ему рукой и внимательно осмотрелась. Ее цепкий взгляд сразу заметил потайную дверь в стене. Дама отодвинула задвижку и заглянула внутрь небольшого, затемненного подсобного помещения. Там вместе с ведрами, тряпками и моющим пылесосом лежало что-то большое и белое. Она присмотрелась и увидела женскую голую ногу с неестественно вывернутой ступней. Дама отступила назад и пронзительно закричала. Венсан быстро подбежал к ней и заглянул в подсобку, нащупав на стене выключатель и щелкнув им. Яркий электрический свет залил все помещение. Глазам Венсана предстала страшная картина. На полу лицом вниз лежало скрюченное тело Галины с проломленной головой. На затылке ее была глубокая кровавая рана, темная густая кровь стекала по светлым волосам на кафельный пол. Пахло в подсобке плесенью, сыростью и кровью. Тело, голова несчастной, а также все пространство вокруг были усыпаны синими осколками с цветным орнаментом. Венсан быстро пришел в себя, сел рядом с Галиной и взял ее руку в свою. Пульса на ней не было, на шее он тоже не прощупывался. Венсан был хирургом, и как бы ему больно ни было так думать, но по травме головы у Гали он сразу понял, что она несовместима с жизнью.

– Она жива? – с придыханием спросила дама в жемчуге.

– Нет, – коротко ответил он, сам не узнавая своего голоса.

На пронзительный крик дамы уже спешили люди, страшная весть передавалась из уст в уста, обрастая жуткими подробностями. Когда к комнате уборщицы протиснулась хозяйка салона, ей уже сообщили, что Галине раскроили голову топором, а ее мозгами забрызгана вся галерея.

– Галя! – воскликнула Серафима Яковлевна. – Ой, а что это за синие осколки?