Татьяна Луганцева - Год козла отпущения

– А это кто? – удивленно поинтересовался он, понимая, что женщина на него никак не реагирует.

– Это заведующая, – понизив голос, ответила Яна.

– Она отдыхает, не обращайте на нее внимания, – вторил ей Патрик.

– Да? – Валерий Николаевич подозрительно посмотрел на них, но лишних вопросов задавать не стал.

А утром в больнице разразился грандиозный скандал.

Родственники усопшего прибыли за телом, и тело им, естественно, не выдали. А они все такие в празднично-черном, на больших черных «мерседесах», с траурными венками и большими деньгами. Разговаривать с ними вышла целая делегация: Патрик, почему-то не боявшийся ничего и никого, и Виталий Николаевич с дергающимся глазом. После общения с Яной у следователя развился нервный тик, который периодически обострялся. Сейчас, видимо, настал именно такой момент. А вот Аркадии Ивановне с трудом удалось объяснить, что произошло. Она вообще не понимала, что ее «светлая голова» делает в этом «гнилом обществе». Но когда до нее дошло, что надо спасать честь мундира, она, конечно, кинулась к мужикам на подмогу.

– Как нет? Как пропал? – повторял как заклинание хмурого вида мужик по имени Юрий, брат покойного. – Как не знаете?

– Где Саша? Что вы с ним сделали?! – заверещала Елизавета, гражданская жена. – Где мой муж?!

Ее крик словно вывел Юрия из оцепенения, и он, вздрогнув всем телом, схватил Патрика за грудки.

– Ты шваль! Ты не понял, с кем связался?! Ты что творишь? Где тело моего брата?!

Тут же вступил другой детина:

– Мы что, кореша не предадим земле? Не по-божески это!

– Да я пристрелю вас всех за брата! – горячился Юрий.

– Отпустил его! Я сейчас наручники надену! Я полицейский! – дал о себе знать Валерий Николаевич.

– Да мне плевать, кто ты! – сплюнул кореш погибшего, подняв огромный кулак, аккурат с голову следователя, и все увидели, что его зовут Гена, по наколотым буквам на пальцах.

Но Патрик явно не нуждался в защитниках, он резким движением сбросил руки Юрия с себя и двинул его в бок. Они схватились в поединке.

– Патрика бьют! – неожиданно быстро для своей комплекции выскочил Анатолий и набросился на Юрия, сшибая его животом и запахом перегара.

Приехавшие за телом Александра Владимировича родственники тут же отреагировали соответствующим образом, и Виталий Николаевич, был вынужден тоже ввязаться в драку. На его слова, что он из полиции и чтобы все немедленно прекратили, вообще никто не обращал внимания. Силы были явно неравны. А такого диссонанса не могла допустить уже Цветкова. Она вылетела из своего укрытия и с диким криком кинулась в гущу дерущихся.

– Юра, это та баба, что приходила к нам в дом! Якобы похоронный агент! – завизжала жена Луценко. – Она очень приметная! Я узнала ее! Они тут все заодно! Это шайка!

Яна почувствовала несколько крепких ударов по ребрам, один, не очень сильный, по голове. А может, голова, уже привыкшая к тумакам, просто онемела.

В этот момент кто-то завопил:

– Газы!

И Цветкова увидела огромное белое облако, надвинувшееся прямо на нее и накрывшее ее с головой. Она не хотела его вдыхать, но так как только что получила удар под ребра и выпустила из легких весь воздух, ей пришлось вдохнуть, чтобы не задохнуться. Это был рефлекс. И как только едкий воздух вошел ей в легкие, Яна сразу же отключилась.

Яна знала, что можно бесконечно смотреть на три вещи – как горит огонь, течет вода и работают другие, но что с таким же интересом можно смотреть на капающую воду в пластиковых трубочках, стало для нее открытием. Это так возвышало и способствовало медитированию. Белый, высокий потолок, светлые стены и на этом фоне прозрачные, светлые трубки, тянущиеся ввысь… А по ним течет кристально чистая, словно слеза младенца, жидкость. Постепенно до Яны дошло, что это всего-навсего капельница.

– Твою же мать, где это я? – прошептала она.

– Наконец-то очнулась. Последняя, между прочим. Эх, слабый организм, – раздался чей-то тихий голос.

Яна поморщилась. Потом она некоторое время потратила на то, чтобы понять, с какой стороны раздавался голос – с правой или с левой, и наконец повернула голову. Вычислила она все правильно, потому что, повернув голову, увидела Патрика. Он лежал на больничной кровати, на белоснежном белье. Яна не знала, радоваться ей за него или расстраиваться, потому что даже в таком-то плохом состоянии он выглядел безукоризненно.

– Очнулась? – спросил Патрик. После всего пережитого вместе он решил, что они могут перейти на «ты». – Аркадия Ивановна залила всех дерущихся смесью, которую дают при наркозе. Вот мы все и успокоились. А заодно оказались в реанимации.