Маша Стрельцова - Записки падшей ведьмы

— Жить, — спокойно ответил он.

— Что, за одну ночь — и сразу такие чувства? — не поверила Ирка.

— А почему бы и нет? — возразил он. — Мы с ней какие — то очень родные. Я это сразу же почувствовал.

— Ха! — родные! — завела Ирка, но я жестом остановила ее и медленно сказала:

— Ир, все нормально. У него правда серьезные намерения.

— С чего ты взяла?

— Знаю, — печально улыбнулась я.

Потому что он не стал говорить — я ее люблю, она мне нравится, и все такое. Он сказал — мы родные. Я знала это чувство. Ему не надо развиваться, как любви. Родность душ — она или есть, или ее нет.

Эх, Дэн, Дэн…

— Спасибо, девушка, что вы поняли меня, — благодарно улыбнулся Александр.

— Я готова, — на пороге нарисовалась сияющая Ленка.

— Идем, — протянул он ей руку уверенным жестом, пристально глядя на нее, и мы с Иркой замерли от какого-то чувства чудесности момента.

И Ленка, доверчиво глядя в его глаза, положила свою ладошку на его ладонь…

— А рубль? — тихонько сказала я.

Александр порылся в портмоне, достал монетку и положил на стол.

— В расчете? — улыбнулся он.

Я цапнула, посмотрела на него и обвиняюще сказала:

— Это же дайм!

— На счастье, чтобы прижилась в Калифорнии, — еще шире улыбнулся он.

— Где-где? — хором спросили мы.

— Я эмигрант, — пожал он плечами. — Живу в Лос-Анджелесе.

— Мать честная…, — потрясенно протянула Ирка.

Я вообще молчала в тряпочку.

— Удачи! — улыбнулся Александр настоящей американской улыбкой и исчез, как дивное виденье, прихватив с собой и нашу Ленку.

Мы долго еще сидели в полной прострации, переваривая происшедшее.

— Как ты думаешь, у него зубы настоящие? — наконец спросила Ирка.

— Фарфор, ясен перец, настоящих таких не бывает, — отозвалась я.

Мы снова помолчали.

Тут в кухню заглянула сонная Окси и спросила:

— А что за кипиш? Ленка где?

— Вышла, — ответила Ирка, все еще находясь в полной прострации.

— Куда?

— Замуж, — так же терпеливо ответила Глухарева.

— Ну и шуточки у вас, — фыркнула девчонка.

Я покачала головой.

Окси вгляделась в наши лица и спросила?

— Что, правда, что ли???

Мы с Иркой синхронно, как два китайских болванчика, кивнули головой.

— А за кого? — почему-то шепотом спросила девушка.

— За американского адвоката, — пожала я плечами.

— Ничего себе у вас приколы, — фыркнула она.

— Если бы, — задумчиво глядя на стенные обои, пробормотала Ирка.

Но Окси уже ушла. Поболталась по коридору, перевернула что — то в спальне, и наконец с шумом принялась принимать ванну.

— Он на ней точно женится? — спросила Ирка.

— Точно, — меланхолично ответила я.

— Так ведь может и просто поматросить и бросить.

— Не, — уверенно возразила я. — Если родные — то не поматросит.

— Ааа, — протянула Ирка, словно я открыла ей какую-то истину.

— Повезло Ленке, — наконец уныло заключила она.

— Пойду-ка я посплю, — я устало поднялась со стула. — Ночь сегодня была сложная.

«Пятерых угробить, шутка ли», — поддакнул внутренний голос.

Я промолчала, пошла, умылась, почистила зубки и пошла в свою комнату.

Всю ночь мне снился Дэн.

Любимый мой…

Родной…

И чужой муж.

Утром, когда я проснулась, было непривычно тихо. Я встала, тихонечко заглянула в комнаты — все спали сладким сном. Время для местных было и впрямь слишком раннее — одиннадцать часов.

Ну, да мне ехать долго, поеду на автобусе, так что — Run, Lola, run! Я умылась, Бакса кормить не стала — пусть посидит на диете, а то уже в дверь не влазит, и принялась тщательно краситься. Значит, привыкли видеть ведьму Марью в виде бесцветной моли? Вот и отлично! Будет вам цвет!

И я с неким удовольствием принялась рисовать поверх своего лица новую физию. Она не была лучше или красивее — это была просто не я. Другая.

Через полчаса я была готова.

Венки я куплю у кладбища — видела, торгуют ими старушки. По дороге на остановку я пыталась найти ответ на вопрос: а нафиг я сюда влезла, а?

Старушки у кладбища были. При виде меня они страшно оживились и принялись наперебой предлагать на выбор венки.

— Вот, смотрите, можжевеловый, с цветами, и красиво, и дух какой! — кричала одна.

— Да что твой можжевельник, через неделю одни иголки останутся, грязь-то разводить, — перебивала ее вторая. — Вон у меня — искусственные, и красиво, и недорого! Век простоят!

Я посмотрела на них и пошла к старушке в самом конце ряда. Она сидела на ящичке около своих венков, подслеповато щурилась на солнышко и венки свои не расхваливала. И еще мне понравилось — что она не стала выжидающе сверлить меня взором, она просто дала мне самой сделать выбор.