Маша Стрельцова - Доктор Web для молодого вампира

Я знала, что мне следует сделать.

Мне всего лишь надо дождаться утренних звезд.

И своего последнего рассвета…

«Да будет так», — серьезно сказал внутренний голос, и я принялась ждать .

Всю ночь я плакала от отчаяния, по своей так нелепо закончившейся жизни — и слезы застывали ледяными дорожками на моих щеках. Устав стоять, я тяжело наваливалась подоконник распахнутого окна и морозный ветер тут же пробирался под одежду и обжигал кожу.

«Вампиры не болеют», — злобно говорила я себе и даже не делала попытки избежать холода.

Я наказывала себя за поцелуи тьмы.

— Господи, — сказала я, в какой-то момент, смотря в высокое небо. — Ты ведь знаешь, что не по своей воле я такой стала. Я никого не хочу убивать. Не умею и не хочу.

Он не ответил…

Когда на небе заалела заря, я была словно ледяная статуя. Солнце, которого я сначала ждала с некоторым ужасом, выкатывалось из-за горизонта и я пустым взглядом смотрела на него. Холод — он словно анестезировал мои эмоции.

Страх…

Ужас…

Печаль…

Сожаления

Заря безмятежно заливала горизонт, и я с некоторой тревогой проводила взглядом тающие утренние звезды. Потом посмотрела на свои руки.

«Еще не время», — успокоила я себя.

Прошел час, второй….

Солнце давно выкатилось из-за горизонта, стерло холодными бледными лучами румяную зарю, а я все никак не умирала.

«Ты уверена что ты вампир? — с сомнением спросил внутренний голос. — Может, обошлось?»

— Тетя Маша, — позвал меня детский голосок.

Я с трудом обернулась и увидела Настю. Пронырливый ребенок стоял в одной ночной рубашке, босой, на холодных дощечках пола.

— Ты откуда взялась? — я трудом вымолвила я.

— Так а мамка нас привезла, сказала, что мы тут пока поживем, — непосредственно объяснила она.

Я кое — как переставила закоченевшие ноги и втолкнула ее в комнату. Добрела до табуретки и без сил бухнулась на нее.

— Тетя Маша, дверь на балкон закрыть? — спросила Настя.

Я с трудом кивнула.

Говорить, соображать — это было выше моих сил.

Если я не вампир-то я подхватила минимум воспаление легких. Или менингит. Я помру в страшных мучениях.

— Тетя Маша! — до ребенка начало доходить что что-то в этой ситуации не так и она испуганно дергала меня за синюю ледяную руку. — Тетя Маша!

— Настя, — кое—как проскрежетала я. — Пока от тети отстань, через полчаса поговорим.

И я с трудом собрала конечности, встала и побрела к ванной. Мне следовало отогреться, потом напиться фервекса, потом…

Что потом?

С десяти попыток вогнать себе кол в сердце?

В ванной я повернула кран горячей воды, и едва теплая струйка обожгла меня не хуже крутого кипятка. Я вскрикнула и отдернула руку.

Посидела на бортике, с трудом сняла одежду и забралась в ванну. Прохладные водяные струйки массировали мое замерзшее тело, в какой-то момент я окинула себя взглядом и обнаружила ужасные синие пятна, подозрительно похожие на трупные.

Умом я понимала, что это всего лишь следы обморожения, но мне стало не по себе.

В ванной я отмачивалась долго, постепенно повышая температуру воды. Слава Богу, в шкафчиках стояли готовые травяные настои, и я без меры лила их в воду — липовый цвет, сосновые иголки, календула и ромашка. Макала в ванну пальцы, отпускала с них голубые искорки силы и шептала слова исцеления. Не на отморожения — а от всякой дурной болезни, страстно надеясь что чаша сия меня минует. Напоследок я достала из шкафчика трехлитровую банку пчелиного меда, брала его горстью, мешала с солью и щедро втирала в распаренную кожу. Потом снова лезла в пахнущую июльским лугом воду.

Когда я наконец вышла из ванной, трупных пятен на моем теле не было.

«Надолго ли?» — опасливо спросил внутренний голос.

«Цыц», — холодно ответила я и пошла искать детишек.

Детишки вовсю резвились на моей здоровенной кровати, лупя друг друга маленькими подушками. Увидев меня, они притихли.

Я погладила Катьку, свою любимицу по головке, она тут же залезла ко мне на коленки и я спросила Настю:

— Спали как ? Нормально?

— Ага, — кивнула она. — А можно мы сегодня никуда не пойдем?

Я непонимающе посмотрела на нее и чуть не хлопнула себя по лбу. Школа! Садик!

Я посмотрела на часы и чуть не застонала. Было десять утра.

— У тебя во сколько уроки начинаются? — спросила я Настю.

— Я-то с двенадцати, а вот Катьку в садик уже не возьмут!

— Почему это?

— Не знаю, — пожал плечами ребенок.