Чарльз Паллисер - Изгнание

Легкий намек на улыбку, которым одарила меня Бетси. Маленькое печальное личико. Подумал, надо бы пойти и развеселить ее.

Я постучал в дверь и спросил, можно ли войти, и служанка неуверенно ответила:

– Дайте мне минуту, сэр.

Я обождал минуту и услышал, как она зажгла свечу, а потом вошел в комнату. Она сидела на кровати и расправляла на себе ночнушку.

– Слышал, что ты плачешь, – сказал я.

– Нет, – прямо ответила она, глядя на меня красными и влажными глазами. – Я не плакала.

– Уверен, ты за обед не в ответе.

Она кивнула.

Заметил, что девушка не напугана, и поскольку сесть было больше не на что, сел на кровать рядом с ней.

– Пришел извиниться. Когда мы стояли возле часов, ожидая наступления Нового года, надо было пригласить тебя присоединиться к нам.

– Я на вас не обижаюсь, сэр, – сказала она.

Я спросил, были ли у нее в округе какие-нибудь родственники. Кажется, Бетси удивилась моему незнанию, что она «не местная». Мама взяла ее из работного дома, в нескольких милях к востоку. (Почему она отправилась так далеко, чтобы найти работницу? – удивился я. Вокруг нас так много бедных девушек.)

Ее мама умерла, когда она была совсем маленькая, и ей пришлось вести дом для отца и братьев. В приход ее забрали, когда ей было одиннадцать, и неделю Бетси работала наймичкой в местных семьях, как мелкая служка.

[Отрывок, записанный греческими буквами. Прим. ЧП.]

Ее история меня тронула, и я ей об этом сказал. Это все, что было у меня на уме, но она вдруг протянула руку и засунула ее себе под ночную рубашку, погладила мой пенис и сжала его. Она посмотрела на меня ласково и вопросительно и прошептала:

– Господин Колышек спит.

Она легонько его погладила.

– Господин Колышек проснулся.

Потом подняла свою ночнушку, полностью открыв животик и лобок с жиденькими светлыми волосиками, и показала, чтобы я лег на нее и мой пенис оказался у нее на животе. Когда я послушался, она потерла его о свой мягкий живот одной рукой, а другой стала гладить мне грудь и плечи. Я снял с Бетси ночную рубашку, опустил голову и лизнул ей маленькую грудь. Служанка вдруг зашептала:

– Нравится так? Тебе хорошо?

Она схватила меня за руку и опустила ее вниз, показав, как я должен ее гладить. Я сделал, как она хотела, и был поражен ее нетерпеливостью. Она начала вздыхать и ахать. Я почувствовал раздражение и даже зависть, что дал гораздо больше удовольствия, чем получил сам, а также испугался, что звуки, которые она издавала, могут быть услышаны этажом ниже. Теперь казалось, что мы занялись делом, и я попытался спуститься ниже, как она попросила:

– Не входи в меня. Не хочу залететь, как дурочка. Придется слить мне на живот.

Почти сразу, как только она так запросто, с полной готовностью принять меня, произнесла эти слова, я так возбудился, что сразу кончил. Она быстро мне улыбнулась и промокнула его носовым платочком.

Δ

[Конец отрывка, записанного греческими буквами. Прим. ЧП.]

Какое-то время мы молча, в полусне, лежали рядом. Потом она начала сонно говорить о том, чтобы в следующий раз я был с нею добр. Бетси намекнула, что готова пойти на большее и доставить мне удовольствие и что от меня лишь требуется быть добрым.

Я пришел в ужас. Она просила денег. Мне казалось, что служанка испытывает ко мне какие-то чувства. Я дарил ей подарки, но деньги – совсем другое. Она свернулась калачиком рядом со мной и через минуту уснула. Я замерз, хотя казалось, что ужасный холод немного смягчился. Подошел к окну и раздвинул занавески, за окном шел сильный снегопад. Нехорошо уходить, пока она спит. Лег рядом и, пытаясь согреться, пролежал еще около получаса.

[Отрывок, записанный греческими буквами. Прим. ЧП.]

Стыдно. Делая с ней это, я думал о Гвиневер, представляя себе ее тонкую белую маленькую руку на своем вздыбленном пенисе, ее озорное лицо, слегка вздернутый носик, думал, как она глядит на меня смеющимися глазами. Я люблю ее, а не Энид с вечно кислой физиономией. Как я раньше не замечал?

[Конец отрывка, записанного греческими буквами. Прим. ЧП.]

Почти не спал. Не могу поверить, что я это сделал. Как мог я соблазнить молоденькую девушку, совершить отвратительный, непристойный поступок. И она сделала это только ради подарка. Меня надо наказать. Денег я ей не дам, если это именно то, о чем она просила. Это унизит нас обоих. Я куплю ей какую-нибудь вещь. Что-нибудь красивое.