Франк Тилье - Головоломка

Она взглянула на свое отражение в оконном стекле и проговорила бесцветным голосом:

– «Лебединая песня». «Сван-сонг» означает «Лебединая песня»…

День третий

Свет возвращался медленно, неохотно, отказываясь прогревать толстенные, покрытые плесенью стены, не желая бороться с непогодой и привносить в жизнь яркие краски.

Илан лежал, свернувшись клубком, он промерз до костей и окончательно лишился сил. После очередной кошмарной ночи организм просто отказывался функционировать.

Он не переставал терзать себя вопросами. Почему убийца с отверткой не устранил его? Почему решил поиграть с ним, вместо того чтобы убить, как Моки и Лепренса?

Нужно выбираться из этого кошмара. Перелезть через ограду и идти в горы. Это вопрос его психического выживания. Еще два дня в клинике, и он окончательно поедет мозгами – или сдохнет. Он думал о похожей на скелет женщине, запертой на четвертом этаже, в палате со стенами, исписанными словом «Жакоб». Не может быть и речи о том, чтобы оставить ее гнить в проклятой клинике и сбежать, не получив ответов.

Он вытащит несчастную и заберет ее с собой. Было 8:19. Тело болело, ныло, скрипело и хрустело, грозя развалиться. Цвета на витраже посветлели, но остались тусклыми. Илан бросил осуждающий взгляд на религиозные фигуры. Что делает в этих стенах Христос? Кому нужна вера в прибежище безумия?

Он вошел в коридор напротив, узнал «шахматный» пол, стены с облупившейся штукатуркой и вздохнул с облегчением, поняв, что вернулся в жилую зону. В дверях кухни стоял Ябловски и жевал бутерброд.

– Мы уже начали о тебе беспокоиться, – сказал он, оглядев Илана. – Где ты был?

В наглухо застегнутой куртке, с железным прутом в руке Илан напоминал траппера. Налитые кровью глаза лихорадочно блестели. Фе, Хлоэ, Жигакс и Филоза завтракали за столом.

– Вижу, вы здорово спелись в мое отсутствие, – срывающимся голосом произнес Илан.

Хлоэ встала и подошла к нему. Ее волосы сильно посветлели, и она стала похожа на себя прежнюю.

– Да у тебя жар… Сможешь сегодня играть? – Она пощупала ему лоб.

Илан отшвырнул ее руку:

– Оставь меня в покое!

Он налил стакан воды и выпил большими жадными глотками. Вода показалась ему омерзительно теплой. На лбу выступила испарина, как будто температура действительно поднялась.

– Кого-то держат взаперти на четвертом этаже… – Илан распахнул куртку. – Плевать, верите вы мне или нет. Если у одного из вас есть ключи, дающие доступ в женское отделение крыла, я бы попросил его открыть решетки. Мне необходимо подняться как можно выше, будь она трижды неладна, эта клиника!

Илана по-прежнему мучила жажда, он залпом выпил еще один стакан воды и продолжил:

– Я выхожу из игры, мне не нужны триста тысяч евро, я хочу одного – добраться до несчастной женщины! Неужели вы не понимаете?

Ябловски прислонился к стене и скрестил руки на груди.

– Хочешь, чтобы мы помогли тебе выполнить очередное задание? – небрежным тоном спросил он. – Не исключено, что некто действительно заперт на четвертом этаже и ты должен освободить его или ее, чтобы получить конверт, новый ключ или двух лебедей. Неплохо задумано, Дедиссет, но я в этом участвовать не собираюсь.

– Я с ним согласна, – сухо бросила Фе. – С чего бы нам доверять тебе? Я не стану рисковать, открывая одну из решеток, так что не пытайся заморочить нам голову, договорились?

Илан встретился взглядом с Жигаксом, но тот поджал губы и покачал головой.

Они психи, все как один, и не могут вырваться из сетей проклятой игры. Илан повернулся к Хлоэ.

– У меня нет ключей, которые отпирают замки в той части здания. Я с самого начала действовала только в мужском крыле. – Хлоэ бросила на Илана сожалеющий взгляд и указала на Филозу. – Ключи есть у него. Я точно знаю, что он поднимался на третий этаж, а может, и выше.

– С чего ты взяла? – огрызнулся Филоза.

Хлоэ не отвела взгляд.

– Просто знаю.

Он пожал плечами и налил себе чашку кофе.

– Жигакс тоже туда ходил. И вообще, я ни перед кем не обязан отчитываться. Каждый за себя.

Он резко повернулся и пошел к себе. Илан обвел остальных ненавидящим взглядом, оскалился и так резко схватил со стола свою железную дубинку, что напугал Хлоэ.

– Успокойся, Илан. Ты сам не свой. Пойди полежи, не то наделаешь глупостей.

Он проигнорировал ее слова и обратился к Жигаксу: