Джин Корелиц: Ты должна была знать

– Расскажите про своего мужа, – попросила Ребекка.

Что ж, этого следовало ожидать.

– Его зовут Джонатан Сакс. Познакомились еще студентами. Нет, учились не вместе. Я получала образование в колледже, а он – в медицинском институте.

– Значит, ваш муж врач?

Педиатр, ответила Грейс. Название больницы, где работал Джонатан, называть не стала. И без того, стоило поискать в Интернете собственные имя и фамилию, сразу вылезала вышедшая несколько назад коротенькая заметка в «Нью-Йорк мэгэзин», написанная в рамках цикла «Лучшие врачи». На фотографии – Джонатан в больничной форме, вьющиеся темные волосы отросли дальше той отметки, начиная с которой Грейс принималась пилить мужа, чтобы подстригся. На шее – неизменный стетоскоп, из нагрудного кармана торчит большой круглый леденец. Джонатан старался улыбнуться, но вид у него был измученный, усталый. На коленях у мужа сидел смеющийся лысый мальчик.

– Дети есть?

– Сын. Генри. Двенадцать лет.

Ребекка кивнула, будто так и думала. Вдруг кто-то позвонил в дверь.

– Отлично, – обрадовалась Ребекка. – Рон приехал.

Видимо, Рон – это фотограф. Грейс встала, чтобы впустить его. Рон стоял в вестибюле, окруженный тяжелыми металлическими ящиками. Когда Грейс открыла дверь, фотограф набирал на мобильном телефоне сообщение.

– Здравствуйте, – произнесла Грейс – главным образом для того, чтобы привлечь его внимание.

– Здрасте, – ответил он довольно приветливо, вскидывая голову. – Я Рон. Вас ведь предупредили?

Они пожали друг другу руки.

– А где же команда парикмахеров и визажистов? – поинтересовалась Грейс.

Рон странно посмотрел на нее. Не распознал шутку.

– Шучу, – рассмеялась Грейс, хотя втайне была разочарована, что ни шикарной прически, ни профессионального макияжа не будет. А она уж было размечталась… – Проходите.

Рон с немалым трудом втащил в кабинет два первых ящика, потом вернулся за остальными. Ростом примерно с Джонатана, подумала Грейс, и телосложение было бы одинаковое, не веди муж упорную борьбу с тем самым брюшком, которое, похоже, вполне устраивало Рона.

– Привет, – сказала подошедшая Ребекка. Теперь все трое стояли в вестибюле, который по размеру был даже меньше кабинета. Рону, судя по выражению лица, обстановка не нравилась – пара кресел с деревянными подлокотниками, ковер Навахо и старые номера «Нью-Йоркера» в плетеной корзине на полу.

– Снимать будем в кабинете? – уточнила Ребекка.

– Посмотрим.

Видимо, кабинет пришелся Рону больше по вкусу, чем приемная. Он установил осветительный прибор и изогнутый белый экран, потом начал доставать из ящика камеры. Грейс стояла возле дивана, будто очутившись не в своих владениях, а в гостях. Оставалось только беспомощно наблюдать, как ее кожаное кресло вытаскивают в вестибюль. Стол пришлось отодвинуть, чтобы поставить осветительный прибор, напоминавший горячую светящуюся коробку на хромовой ножке. Экран Рои установил около противоположной стены.

– Обычно работаю с ассистентом, – непонятно зачем сообщил фотограф, однако развивать мысль не стал.

Значит, для Рона это – пустяковое проходное задание, сразу подумала Грейс.

– Красивые цветы, – продолжил фотограф. – Возле стены будут смотреться отлично. Надо переставить так, чтобы попали в кадр.

Грейс кивнула. Приходится отдать Сарабет должное – эта женщина знала, что делает.

– Не хотите…

Рон смущенно запнулся и покосился на Ребекку. Та стояла, скрестив руки на выдающемся бюсте.

– Привести себя в порядок? – договорила она, из репортера сразу превратившись в фоторедактора.

– Д-да, конечно.

Грейс направилась в крошечную ванную – настолько крошечную, что одна клиентка с ожирением как-то устроила истерику из-за того, что не могла протиснуться внутрь. Освещение здесь тоже было неважное, о чем Грейс сейчас горько пожалела. Даже если бы она обладала умением преображаться из обычной женщины в даму, достойную появиться на страницах любимого журнала «Вог», Грейс сомневалась, что подобную метаморфозу возможно осуществить в столь тесном, полутемном помещении. За отсутствием лучшего умылась мылом для рук и вытерлась бумажным полотенцем. Процедура умывания видимого эффекта не оказала, и Грейс с унылым видом уставилась на знакомую физиономию. Выудила из сумки тюбик с тональным кремом и помазала под глазами, но разницы снова не заметила. Разве что теперь вместо просто усталой женщины на нее смотрела усталая женщина с тональником под глазами. Кто такая Грейс, чтобы столь пренебрежительно относиться к съемке для «Вог»?