Родриго Кортес - Фармацевт

– Я не так уж боюсь смерти, Дикки, – грустно, но твёрдо продолжил мистер Генри. – Пожалуй, уже совсем не боюсь, даже тороплю её, как освобождение от страданий. Они ведь порой становятся невыносимы. Скажу вам больше, милый Дик, я бы сам ушёл из жизни, если бы такой поступок не был страшным грехом. Хоть пожить, конечно, хотелось бы. Но не так!

Лайонелл слабо повёл тонкой, почти прозрачной рукой, его высохшие губы чуть растянулись в печальной улыбке.

Ричарда словно пробило высоковольтным разрядом. Лишь колоссальным усилием воли Стэнфорд сумел загнать свои эмоции вглубь, не показать, как сильно подействовали на него слова смертельно больного старого адвоката.

– Пожить ещё… – медленно повторил он и заглянул в глубокие глаза Генри Лайонелла. – А вы хотели бы, мистер Лайонелл, прожить свою жизнь сызнова и прожить её лучше? А потом угаснуть, тихо и без боли, счастливо и безгрешно соединиться с Богом?

– Я мечтал бы об этом, милый мальчик, будь в подобных мечтах хоть какой-то смысл. – Лайонелл слабо пожал плечами. – Увы! Остаётся только следовать заветам моих любимых стоиков… Меня ожидает очень тяжёлое время, Дикки. Медленное и трудное умирание. Молю Бога, чтобы он дал мне силы умереть достойно!

«Смысл? Ещё какой смысл, дорогой Лайонелл!» – Ричард чувствовал острую радость, несмотря на всю её неуместность в такой момент. Хотя почему неуместность?! Стэнфорд очень тепло относился к Генри Лайонеллу, почти любил его. И вот Ричард осознал, как и насколько он может помочь своему старшему другу и опекуну. Ещё бы Ричарду не радоваться!

«Великий Боже, какое счастье, что я прихватил с собой немного препарата! – думал Дик, автоматически отвечая на расспросы Лайонелла о лондонской жизни и дальнейших планах. – Словно подсказал кто! Я отплачу вам за всё добро, которое вы делали мне. Вам больше не придётся страдать, дорогой Генри, вы не совершите никакого греха и умрёте чудесной смертью. Богом клянусь, я даже немного завидую вам, милый мой друг!»

Ричард провёл с мистером Лайонеллом весь день. Он очень сердечно распрощался с больным адвокатом, правда, скорейшего выздоровления ему желать не стал. Не было никакого смысла в пошловатом лицемерном сюсюканье. Ричард знал – в этом мире он уже никогда не встретится с Генри Лайонеллом, и совершенно не огорчался из-за этого. Стэнфорда переполняла радость и чувство выполненного долга: на этот раз его панацея досталась более чем достойному человеку! И его препарат принесёт то, ради чего он был создан: награду и освобождение.

Добавить несколько капелек раствора в бутылочку с успокаивающей микстурой, которую мистер Лайонелл принимал на ночь, оказалось делом до смешного простым. У Дика было искушение дождаться результата: Лайонелл предлагал ему переночевать и отправиться в обратный путь следующим утром, но, после некоторого размышления, Дик отказался. Зачем? Он и так прекрасно представлял себе, что случится в доме мистера Генри Лайонелла этой сентябрьской ночью.

Да и не мог Ричард ошибиться. Конечно, барристер и королевский юрисконсульт Генри Лайонелл был фигурой масштабом помельче баронета Соломона Спенсера Овертона, и лондонские газеты о его кончине, последовавшей в ночь с шестого на седьмое сентября, не упомянули. Некролог опубликовала только «Гулльская вечерняя почта»…

И ещё трое человек свели за последующие три месяца короткое знакомство с панацеей. С известными результатами, которые Стэнфорд предвидел заранее. Ричард неплохо знал всех троих, хорошо относился к ним и дал им препарат из чисто гуманных соображений, приблизительно так же, как Генри Лайонеллу. Да, хоть цели и побуждения Ричарда во многом изменились, он по-прежнему желал людям блага! Нет, Дик ни в коей мере не считал себя убийцей, отравителем. Как раз наоборот – лекарем человеческих душ! Разве его панацея яд?! Яд – это нечто, вредящее человеку, вызывающее болезнь или смерть. А препарат Дика нёс душевное оздоровление и новую жизнь, добрую, счастливую и гораздо более полную, чем привычная жизнь в обыденной реальности. Да, эта новая жизнь тоже заканчивалась физической смертью, но что с того?! Это – закономерный и неизбежный конец всякого существования. Но разве души этих троих людей, как ранее души Соломона Овертона и Генри Лайонелла, не стали лучше и чище, не вознеслись к своему Творцу? Так о каких убийствах может идти речь?

Давно известно: подспудные мотивы и причины человеческих поступков и цели этих поступков зачастую очень разные вещи. Кстати, они редко имеют совпадающие моральные оттенки. Это нехитрое наблюдение в полной мере относилось к Ричарду Стэнфорду. И если цели у него были самыми благими: спасти дряхлого Нормана Джекобсона от неминуемого старческого маразма, уберечь молодого Фредерика Тенуордрайта и его жену от полного распада личности – супруги окончательно попали в наркотическую зависимость от кокаина и не желали никакого лечения, то вот мотивы… Был среди них и такой: жажда ещё и ещё раз удостовериться в том, что его панацея работает, неуёмное любопытство исследователя.