Джулия Берри - Вся правда во мне

Ты так рвался, что они связали тебя как пленного. Они не отпускали тебя до тех пор, пока не убедились, что ты не прыгнешь вниз, чтобы его спасти. Господи, благослови тех, кто тебя защитил!

Пока в небо поднимался столб огня, я заметила, что ты обернулся и стал кого-то искать среди темных фигур. Ты нашел меня взглядом, и мы долго смотрели друг на друга.

Мы оба знали. Мы оба это почувствовали.

Он погиб.

Его смерть была быстрой. Без ожидания и воспоминаний, без страданий.

Он станет легендой для многих поколений. Теперь он герой, погибший в пламени.

Хотя, на мой взгляд, трус, который предпочел вспыхнуть как солнце и обрести славу и бессмертие, а не прозябать до самой смерти, каясь в грехах.

Я больше никогда не увижу его лица, разве что в ночных кошмарах. Я освободилась от данного ему обещания. Он больше никогда не сможет мне угрожать.

Только почему я плачу?

Дым как будто проделывал дырки в темном небе.

Рядом лежал раненый Даррелл.

Твой отец погиб.

Переселенцы уничтожены, их души и тела вознеслись к небесам.

Те, кто выжил, с зажженными факелами ищут погибших и раненых.

Река бурлит и пенится вокруг черных, как чернила, камней и поет свою нескончаемую песню.

Мы оба выжили этой ночью.

Ты и я.

Лошадь. Серая в яблоках кобыла. Где она может быть после всего, что случилось. Я не способна даже свистнуть, чтобы ее подозвать.

Я потрясла брата за плечо. Сунув два пальца в рот, я сделала вид, что свищу.

– Что?

Господи, какая мука!

Я снова ткнула его в плечо. Энергично затрясла головой. Подула через губы, растянув их пальцами. Для того чтобы тебя поняли, можно и в шута поиграть.

– Свист?

Я кивнула.

– Ты хочешь, чтобы я посвистел?

Я кивнула так сильно, что у меня разболелась голова.

– Зачем?

Я была готова рвать на себе волосы. Нет, лучше на нем. Я снова ткнула его кулаком. Сделай это, идиот. Я не смогу дотащить тебя до дома.

Он пожал плечами и засунул грязные пальцы себе в рот. Из-за его свиста у меня еще больше разболелась голова. Это был один из немногих его талантов. У него получилось так громко, что к нам сразу подошли люди, чтобы проверить, в чем дело.

– Она захотела, чтобы я свистнул, – сказал он, скорчив гримасу, как будто ему приходится ублажать сумасшедшего.

Я услышала за спиной шорох и, раздвигая ветки обеими руками как пловец, пошла посмотреть, кто там.

Я ее не видела, но знала, что она здесь. Я чувствовала сладковатый запах лошадиного пота, слышала ее тихое фырканье. Удивительно, что она не сбежала после взрывов.

Я не знала ее имени, и даже, если бы знала, все равно не смогла бы ее позвать. Она больше похожа на фантазию, тень, чем на живое существо. Я назвала ее Фантом.

Тихо что-то бормоча, широко расставив руки, я приблизилась к ней. Она предупреждающе заржала, я остановилась и постаралась, чтобы мой голос звучал еще более успокаивающе.

Она сделала маленький шажок в мою сторону.

– Хорошая девочка, красавица Фантом, ты меня помнишь?

Она обнюхала мой нос и волосы. Я протянула руку и погладила ее по жесткой шерсти, и потрепала по щеке.

Освободив ее от тележки размером чуть больше коробки, я взяла ее под уздцы и, нежно уговаривая, повела к тому месту, где я оставила Даррелла. Про себя я просила ее отвезти моего брата в безопасное место и благодарила за то, что она пришла ко мне.

Она кивала головой и стучала копытом по земле.

Мы говорили с ней на одном языке.

Я зашла Дарреллу за спину и просунула руки под плечи. Зря мама отдавала ему за обедом лучший кусок. Я с трудом поставила его на ноги. Он не мог забраться на лошадь, только лечь поперек. Но я придала ему хорошее ускорение. В результате, поныв и поупиравшись, Даррелл все-таки оказался верхом.

Вокруг нас бродили люди с факелами. «Четырнадцать погибших», – сказал кто-то. «Шестнадцать», – поправил его другой. К ним подошли остальные и стали совещаться. Слишком много раненых, чтобы двигаться домой. Где провести ночь? Что делать с ранеными и погибшими? Кого послать в деревню сообщить о победе?

У меня было, что им сказать, если бы Даррелл был способен говорить за меня, или мне дали бумагу и карандаш, чтобы я могла написать. Но голова Даррелла повисла, а руки были совсем горячими от жара. Я не уверена, что он вообще понимал, что именно сегодня произошло. Я повела Фантом прочь, и ни один человек не сделал попытки нас остановить или о чем-то спросить.