Кен Фоллетт - Скандал с Модильяни. Бумажные деньги

Лампет повернулся, когда в кабинет вошел его младший партнер Стивен Уиллоу.

– Доброе утро, Уиллоу, – сказал он и сел за свой рабочий стол.

– Доброе утро, Лампет, – отозвался Уиллоу.

Они держались привычки обращаться друг к другу по фамилиям, хотя работали вместе уже шесть или семь лет. Лампет в свое время привлек к бизнесу Уиллоу для расширения масштабов деятельности «Белгравии»: Уиллоу удалось создать собственный небольшой салон только лишь на поддержке контактов с группой молодых художников, каждый из которых постепенно стал популярен. Как раз в тот момент Лампет стал замечать, что «Белгравия» не совсем поспевает за новыми тенденциями рынка, а Уиллоу сумел быстро найти способ угнаться за новомодными веяниями. Их партнерство складывалось успешно, несмотря на разницу в возрасте, достигавшую десяти или пятнадцати лет. Уиллоу обладал схожими с Лампетом художественными вкусами и деловой хваткой.

Уиллоу положил на стол папку и отклонил предложенную ему сигару.

– Нам надо поговорить о Питере Ашере, – сказал он.

– Ах, да! С ним что-то не так, а я пока понятия не имею, в чем проблема.

– Мы взяли его под свое крыло, когда обанкротилась галерея «Шестьдесят девять», – начал Уиллоу. – У них он примерно год приносил прибыль. Один холст ушел за тысячу. Цены на большинство остальных превышали пятьсот фунтов. Но после перехода к нам продались только две его картины.

– Быть может, мы неверно оцениваем его вещи?

– В тех же пределах, в каких он оценивался, продаваясь через «Шестьдесят девять».

– Ты же знаешь, они способны на мелкие пакости, верно?

– Думаю, к ним они и прибегли. Подозрительно большое число его работ снова появилось на рынке вскоре после продажи.

Лампет кивнул. Шила в мешке не утаишь. Чуть ли не всему миру был уже известен трюк, использовавшийся некоторыми торговцами, покупавшими картины сами у себя, чтобы искусственно поднять спрос на молодого живописца.

Лампет продолжал:

– И потом, я остаюсь при своем прежнем мнении, что мы не самая подходящая галерея для Ашера. – Он заметил помрачневшее лицо партнера и добавил: – Я вовсе не критикую его, Уиллоу. В свое время он стал сенсацией. Но Ашер принадлежит к авангардистскому течению, и ему, быть может, не пошла на пользу связь со столь респектабельной галереей, как наша. Хотя это уже в прошлом. Я все еще считаю его замечательным молодым художником, для которого мы должны не пожалеть усилий.

Уиллоу передумал по поводу сигары и взял одну из коробки, стоявшей на инкрустированной поверхности стола Лампета.

– Да, я придерживаюсь такой же точки зрения. Обсудил с ним возможность персональной выставки. Он говорит, что наберет достаточно работ для нее.

– Хорошо. Тогда, вероятно, в Новом зале?

Помещение основной галереи было слишком велико, чтобы целиком отдавать его под экспозицию одного и к тому же еще ныне здравствующего современного живописца, а потому подобные персональные выставки устраивались в маленьких салонах или же в отдельной части здания на Риджент-стрит.

– Идеально.

Но Лампет не удержался от задумчивого замечания:

– И все же, не окажем ли мы ему гораздо большую услугу, позволив перейти к кому-то другому?

– Вероятно, но только подумайте, достойно ли это будет выглядеть со стороны? Как воспримет его уход художественная общественность?

– Здесь вы совершенно правы.

– Значит, я могу ему сказать, чтобы готовился?

– Нет, не сейчас. Не исключено, у нас в планах появится нечто более грандиозное. Вчера меня пригласил к ужину лорд Кардуэлл. Он хочет продать свою коллекцию.

– Бог ты мой, бедняга. Но для нас это сложнейшая работа.

– Вот именно, и проделать ее нужно крайне осторожно. Я все еще обдумываю вопрос со всех сторон. Так что давайте пока оставим вопрос с Ашером открытым на какое-то время.

Уиллоу искоса стал всматриваться в сторону окна. Знакомый Лампету признак, что партнер силится напрячь свою память.

– В собрании Кардуэлла есть два или три Модильяни, если не ошибаюсь? – спросил он после паузы.

– Да, есть.

Лампету не приходилось удивляться, что Уиллоу известно об этом: в силу профессиональных обязанностей торговец произведениями искусства обязан был знать, где именно находились сотни и сотни картин, кто являлся их собственником и во что они оценивались.

– Любопытно, – продолжал Уиллоу. – Вчера, когда вы уже уехали, я получил известия из Бонна. Там на рынке появилась коллекция набросков Модильяни.