Глэдис Митчелл - Убийства в Солтмарше. Убийство в опере (сборник)

Итак, отказ Боба был настоящим ударом. Никакой серьезной причины он не назвал, сказал только, что Лори дал ему выходной до шести, а идти на праздник ему не хочется. Ужасная досада. Спорили целый час, но совершенно без толку. Несчастный болван уперся. Однако несмотря ни на что, я ликовал. Когда я уснул, мне приснилась Дафни. Какой-то смутный сон, ничего конкретного, помню лишь ощущение чего-то радостного.

В половине седьмого меня разбудил Уильям. Просил покидать мяч. Я был так бодр, что с удовольствием вылез из теплой мягкой постели и пошел с ним!

Праздник растянулся на целый день. За вход платили по шесть пенсов; мы с Дафни наделали билетов с отрывными талончиками, чтобы люди – им ведь нужно пойти пообедать, а вечером выпить чаю – не платили еще раз. На ярмарку шли из всех окрестных деревень, приехала и целая компания на автобусах с ближайшего морского курорта Уаймут-Харбор. Мы рассчитывали получить не меньше двенадцати фунтов за билеты, пять фунтов от устроителей ярмарки, не меньше двадцати за закуски (не чистая прибыль – предстояло заплатить еще поставщикам) и не меньше пяти за организованные нами развлечения. Самым прибыльным из них было сбивание кокосов, но и на аттракцион «Предсказание судьбы» – наше нововведение! – возлагались немалые надежды. Устроить его днем мы не могли из-за крикета. Матч кончался ровно в шесть, и у меня оставался час, чтобы принять душ, переодеться, выпить чаю и пробраться потихоньку в палатку.

Матч начался в половине одиннадцатого. Мы отбивали первыми и набрали сто пять очков, причем я набрал тридцать, и даже викарий – целых двадцать семь. Вместо отказавшегося играть Кэнди мы, посовещавшись с капитаном противника – здоровенным детиной по фамилии Могстон, – поставили Дафни, и она успела набрать двадцать шесть.

Когда первый иннинг кончился, было уже два, и мы сделали перерыв; у Мач-Хартли оставалось три часа, чтобы отыграться.

– Постараемся их выбить, – сказал викарий. Констебль Браун подавал первым, потом – я.

Игроков мы расставили так, чтобы Дафни оказалась у ворот – слабые подачи Брауна перехватить было нетрудно, а к моим она привыкла. Второй мяч их бэтсмен отбил прямо нашему полевому игроку. Будь то Боб Кэнди, он бы как пить дать зевнул, а этот, известный повсеместно под именем Уильям Куттс, легко его взял и мигом воззвал к арбитру. Арбитр, сэр Уильям, вздрогнул, пробудился и удалил бэтсмена. Следующий бэтсмен играл очень осторожно, но потом Дафни ловко перехватила у него мой мяч, и вот уже второй соперник отправился с поля долой. В итоге за два часа сорок пять минут мы выбили всех, дав им набрать семьдесят девять очков.

Мы с Дафни побежали домой, Уильям рванул прямиком на праздник, а викарий остался угощать чаем команду Мач-Хартли. Сквайр тоже отправился пить чай, пообещав вернуться и помочь при вручении призов.

– Странно получилось с Бобом Кэнди, – заметила Дафни. Она зашивала меня в цыганскую юбку, чтобы я в порыве вдохновения не выскочил из нее прямо во время сеанса. – Он ведь обожает крикет.

Про Боба я ей еще не рассказал. По правде говоря, теперь, когда затея с гаданием близилась к осуществлению, у меня жутко тряслись поджилки. Да еще я восемь часов пробыл на свежем воздухе и теперь едва ползал. Однако свое коварное дело следовало довести до конца, и вот, накинув поверх рабочего наряда плащ и сунув парик, шляпу и бороду в небольшой саквояж, я двинулся на ярмарку. Мне удалось пробраться в палатку незаметно. Уильям, которому полагалось стоять у входа и дуть в горн для привлечения публики, уже занял свое место. Он сунул голову в палатку и сказал:

– Игра в кокосы идет отлично, Ноэль. Мистер Берт самое то для этого дела, да и старый Фрозблауэр ему помогает, как путевый. Вы-то сами как?

– Паршиво. – Я достал свои «украшения», нацепил. – Вид у меня нормальный?

– Что надо. Мне начинать?

– Наверное.

В маленькой палатке стоял столик и два стула. На столе – блюдце, на нем – две свечи, которые я зажег, перед тем как облачиться в парик и бороду. На темной стене палатки зловеще белел вырезанный из ситца череп.

Уильям тем временем приставил горн к губам и затрубил.

Думаю, в целом представление у меня вышло неплохое. С местными, нечего и говорить, получалось лучше, чем с чужими, я ведь много про них знал. Чтобы никто ничего не заподозрил, пришла ко мне и Дафни. Пока я разглядывал ее ладошку, она тихонько проговорила: