Эйс Аткинс - По закону плохих парней

– Я думал, что ее нет в живых, – сказал пастор. – Мы ждали ее возвращения четыре года. Каждый день молюсь за нее, но ей самой придется принимать решение.

Лили кивнула. Квин почувствовал, как его прошибает пот.

– Беккалин – второй ребенок Джил, – сказал пастор. – До него она сделала аборт. До недавних пор мы этого не знали. Ее интересовали только наркотики и мужчины. Теперь у нас только один ребенок – Беккалин. Мы молимся, чтобы мать никогда не встретилась на ее пути.

– Вы можете предположить, куда она уехала? – спросила Лили.

Квин заерзал в своем кресле и поставил на стол чашку с кофе. Ему было жарко в тесной комнате с барельефами и плакатами религиозного содержания. На крюке у двери висела пурпурная мантия вместе с двумя зонтиками и бейсболкой.

Буллард покачал головой и взглянул на свои руки.

Было время, когда Кэдди уезжала с несколькими друзьями и подругами в Панаму, где пропадала около восьми дней. Мать Квина сходила с ума по этому поводу, Квину пришлось достать специальный пропуск, чтобы выбраться из форта Беннинг. Вместе с другим рейнджером, который захотел ему помочь, он наведался во все злачные места вдоль Мирэкл-Майл, пока не обнаружил ее в беспамятстве у бара. Два парня с базы ВМС пытались запихнуть ее в свою машину.

Он с приятелем чуть не загремел в тюрьму за избиение моряков. Через четыре месяца Кэдди снова исчезла.

– Она, бывало, звонила и просила деньги, – припоминал пастор. – Я даже не знал, что она в округе Тиббеха. Думал, она все еще в Новом Орлеане.

– Ваша жена знает о нашей встрече? – уточнила Лили.

– Нет.

– По вашему мнению, ей что-нибудь известно о дочери? – поинтересовался Квин в свою очередь.

– Ей известно меньше, чем мне, – ответил пастор. – Последний раз я видел Джил в Новом Орлеане. Перевел ей деньги на адрес продуктового магазина на Роял-стрит. Ждал, когда она придет и снимет деньги, затем последовал за ней. Она дико выглядела в своей одежде с этой прической. Сначала она, кажется, меня не узнала. А когда поняла, что это я, обрушила обвинения и оскорбления. Это была словно не моя дочь. Не знаю, кем она стала, и не хочу, чтобы моя жена почувствовала то, что пережил я.

Квин встал и ощутил, что у него останавливается дыхание.

– Теперь мы выяснили имя, – произнесла Лили, глядя на него. – Попытаемся вычислить ее по нашей системе.

– Вы понимаете, почему меня не нужно уведомлять об этом, – сказал пастор.

Лили достала визитку и написала на ее обратной стороне номер своего мобильного телефона.

– Сообщите, если что-нибудь узнаете о ней, дайте нам знать, пожалуйста.

Квин быстро простился и вышел из дома, почувствовав облегчение на бодрящем воздухе раннего утра. Хотелось немедленно приняться за дело, но он попробовал успокоиться, стараясь дышать ровно.

Говорят, это помогает.

Последние три дня Лена провела в женском приюте Иерихона, где ее кормили три раза в день и обеспечили ночлег в подвале баптистской церкви среди рядов складных кресел, позолоченных одежд церковного хора и двух столов для пинг-понга. Полная жена пастора проявила к ней особое внимание. Поздним вечером она спускалась по ступенькам с пирогом или пудингом, читала не библейские истории из старых номеров журнала «Гайд пост» и сравнивала ее судьбу с судьбой Девы Марии. Лена ответила толстухе, что благодарна ей за пудинг, но не является девственницей с тринадцати лет. Женщина улыбнулась ей и погладила по голове. Лене было позволено раскладывать еду на кухне после утренней молитвы и собирать белье других девушек, включая женщину сорокалетнего возраста с разбитой губой и темнокожую девушку, примерно Лениного возраста, которая тоже не была девственницей. В воскресенье после полудня, пообедав жареными цыплятами с горохом и сладким чаем, Лена вышла погулять, сказав наставнику, что хочет подышать свежим воздухом.

Она очутилась в деловой части Иерихона. Вскоре после четырех солнце стало клониться к закату. Голые деревья и старая ржавая башня, возвышавшиеся над короткими приземистыми зданиями, потемнели и приобрели неясные очертания. На четыре доллара, хранившихся в кармане выданного ей стеганого пальто, сшитого добрыми прихожанами церкви, Лена заказала в «Соник драйвин» гамбургер и порцию молочного коктейля. Она сидела за столом у окна рядом с кухней. Из окна были видны грязные пикапы, которыми управляли белые парни, и спортивные седаны черных парней с серебристыми дисками колес.

Молочный коктейль явился как раз той пищей, которая ей была нужна, а на сумму меньше доллара она заказала официантке жареные пикули. Женщина принесла их и даже не потребовала платы. У Лены было ощущение, что она когда-то посещала подобное место.