Хьелль Ола Даль - Человек в витрине

– То есть?

– Что? – не понял Есперсен.

– Что значит «высокодоходный сегмент рынка»?

– Да в сущности, так можно назвать что угодно, лишь бы вещь была в хорошем состоянии. У нас попадаются как предметы английской и немецкой работы, так и отечественные, из деревень… например, из долины Гудбрансдален.

– А на экспорт торгуете?

– Нет.

– Сколько лет было вашему отцу?

– Семьдесят девять. В марте исполнилось бы восемьдесят…

– Он жаловался на здоровье?

– Да нет, был как пятидесятилетний, работал каждый день.

– Крепыш.

Карстен Есперсен поджал тонкие губы:

– Да, можно и так сказать.

– Он не собирался уйти на покой?

– Нет.

Карстен ответил решительно и быстро. Пожалуй, даже слишком быстро. Гунарстранна и Фрёлик переглянулись.

– У вас семейное предприятие?

– Да, пожалуй.

– Смерть вашего отца повлияет на состояние дел?

– Конечно.

– Кто закупает товары для магазина? Вы? Ваш отец?

– Я.

– В одиночку?

Карстен Есперсен склонил голову и ответил:

– Само собой разумеется, отец тоже кое-что покупал, но всегда советовался со мной. Видите ли, я умею производить на клиентов хорошее впечатление. Мы, так сказать, разделяли обязанности.

– Что за человек был ваш отец?

Есперсен поднял голову и бросил на инспектора озадаченный взгляд.

Гунарстранна уточнил, активно помогая себе руками:

– Он был добрым? Строгим? Любителем наживать врагов?

– Конечно нет.

– Но враги у него были?

– Вот так сразу и не вспомнишь…

– Может быть, он с кем-то ссорился?

– Конечно, даже со мной он ссорился.

– Почему?

– Уж такой у него был характер… тяжелый. Он любил, чтобы последнее слово всегда оставалось за ним.

– И в личной жизни тоже?

– И в личной жизни, и в делах.

– Что же будет дальше? Вы примете на себя бразды правления?

– Да, наверное… Магазин оформлен как общество с ограниченной ответственностью, поэтому документ о передаче имущества покойного не имеет такого уж большого значения. – Есперсен кашлянул. – Но по-настоящему вести здесь дела могу только я… Только я могу управлять, – пробормотал он, вскидывая голову и устремляя взгляд куда-то в пространство.

– Как вы относились к нежеланию отца уходить на покой?

– По-вашему, он мне не совсем доверял? – Карстен криво улыбнулся.

Гунарстранна не ответил.

– Скажем так, – продолжал Карстен. – Отчасти вы правы. Он не хотел уходить на пенсию и из-за меня тоже. Конечно, я люблю свою работу, но… у меня есть и другое занятие… – Он смущенно закашлялся. – Я, видите ли, пишу… сотрудничаю внештатно в разных местах… на что требуется время.

– Внештатно?

– Я пишу в разные издания. Статьи, обзоры… время от времени публикую рассказы. Творчество требует много времени и сил.

– Вы публикуетесь под своей фамилией?

– Да.

– Значит, крепкое здоровье отца и его нежелание уходить на покой вас должно было только радовать?

Есперсен вздохнул:

– Что я могу сказать? Конечно, отец много делал, но, наверное, ему следовало заняться чем-то другим… – Он замялся. – Людям в преклонном возрасте положено… отдыхать, всячески наслаждаться жизнью. Но он… был не такой. Наверное, он был счастлив, то есть… наслаждался своим, как вы выразились, крепким здоровьем.

Гунарстранна медленно кивнул.

– Никто и не думал намекать ему о пенсии, – продолжал Карстен Есперсен. – Отец не мыслил себя без работы!

– Можете назвать хоть одного человека, который ссорился с вашим отцом?

– Легче назвать тех, кто с ним не ссорился. Отец отличался твердым и… упрямым характером. – Есперсен обрадовался, что наконец подобрал нужное слово.

– Значит, с ним было трудно иметь дело? Его можно назвать вздорным человеком?

– Предпочитаю другие эпитеты: настойчивый, неуступчивый… Решительный… Простите, я еще не привык говорить о нем в прошедшем времени.

– Он жил в этой квартире с вашей матерью?

Есперсен кивнул и нахмурился от смущения:

– Ингрид мне не мать, она вторая жена отца.

– А ваша мать жива?

– Нет… – Видя, что полицейские молчат, он продолжил: – Моя мать умерла, когда я был маленький… Папа женился на Ингрид больше двадцати лет назад, а она, в сущности, всего на семь лет старше меня. Теперь вы понимаете, почему я так отреагировал, когда вы предположили, будто она – моя мать?

– У вас есть братья или сестры?

Есперсен покачал головой.

– Значит, вы – единственный наследник?

– Ингрид тоже наследница. Возможно, в завещании… если оно есть… указаны и другие.