Ричард Фримен - Око Озириса. Волшебная шкатулка (сборник)

– Это изложение, действительно, мастерское, но конец прихрамывает, – резюмировал Торндайк.

– Я знаю, – сказал Джервис – Но чего же вы хотите? Есть целый ряд возможных решений, и одно из них должно быть верным. Но какое именно? Как нам это решить? До тех пор, – настаиваю я, – пока мы не узнаем хоть что-нибудь о заинтересованных сторонах, о финансовых и всяческих других замешанных тут интересах, до тех пор у нас нет никаких данных.

– В этом случае, – сказал Торндайк, – я решительно с вами не согласен. По-моему, данных у нас много. Вы говорите – мы не имеем никакой возможности решить, какая версия справедлива. Я думаю – напротив: если вы внимательно и вдумчиво прочтете отчет, вы увидите, что известные теперь факты приводят к одному и только к одному объяснению. Возможно, что это объяснение неправильно. Я не претендую на его безошибочность. Но сейчас мы обсуждаем данный вопрос чисто теоретически, и я утверждаю, что наши данные позволяют сделать определенный вывод. Что вы хотите сказать, Барклей?

– Хочу сказать, что мне пора уходить. Вечерний прием начинается в половине седьмого.

– Хорошо, – сказал Торндайк, – не будем удерживать вас от ваших обязанностей, пока бедный Бернард собирает коринку на Греческом архипелаге. Но непременно заходите к нам еще. Заходите, когда хотите, как только закончите свою работу. Вы нам нисколько не помешаете, даже если мы будем заняты, а это после восьми часов бывает редко.

Я от всей души поблагодарил доктора Торндайка за столь радушное приглашение и, попрощавшись с ним, отправился домой.

Задумавшись, я сделал большой крюк и пришел к себе, опоздав на десять минут. Я ускорил шаг и почти вбежал в амбулаторию с нахмуренным лицом, как будто только что покинул тяжелобольного. Однако меня дожидалась только одна пациентка, которая с вызывающим видом поздоровалась со мной.

– Это вы, наконец? – сказала она.

– Так точно, мисс Оман. Вы изволите говорить сущую истину. Чем же я могу вам служить?

– Ничем, – был ответ. – Я лечусь у женщины-врача. Но я принесла вам письмо от мистера Беллингэма. Вот оно. – И она сунула мне в руку конверт.

Я быстро пробежал письмо. Мой пациент писал, что провел две бессонные ночи и очень беспокойный день. «Не дадите ли вы мне чего-нибудь, чтобы я мог заснуть?» – просил он.

Я на минуту задумался. Мы, врачи, не слишком охотно прописываем усыпляющие средства незнакомым пациентам, но так как бессонница вещь мучительная, я решил пока что дать ему небольшую дозу брома и обещал заехать, чтобы посмотреть, не понадобятся ли более сильные средства.

– Пусть он лучше сразу примет дозу вот этого лекарства, мисс Оман, – сказал я, подавая ей пузырек, – а я заеду к нему попозже.

– Думаю, что он будет очень рад вас видеть, – ответила она. – Сегодня он в полном одиночестве, мисс Беллингэм не будет дома, а настроение его очень подавленное. Но я должна вас предупредить: он бедный человек и не может много платить. Извините меня, что я заговорила об этом.

– Я очень благодарен вам за ваше указание, мисс Оман, – ответил я. – Я заеду не с визитом, мне просто хочется поболтать с ним.

– Ему это будет очень приятно. У вас есть свои прекрасные качества, хотя пунктуальность не принадлежит к их числу. – И отпустив мне эту шпильку, мисс Оман заторопилась домой.

В половине девятого я подымался по большой темной лестнице его дома, предшествуемый мисс Оман, которая указывала мне дорогу. Мистер Беллингэм, только что закончивший свой обед, сидел сгорбившись в кресле, устремив мрачный взор на пустой камин. Лицо его просветлело, когда я вошел, но было все же заметно, что он находился в очень подавленном состоянии.

– Очень, очень рад вас видеть, – сказал он, – хотя я боюсь, что причинил вам беспокойство, нарушив ваш вечерний отдых.

– Помилуйте, какое же беспокойство! Я узнал, что вы сегодня в полном одиночестве, и зашел немного поболтать с вами.

– Вы очень любезны, – сказал он. – Боюсь только, что окажусь плохим собеседником. Человек, всецело занятый своими, да вдобавок еще в высокой степени неприятными делами, бывает мало интересным собеседником.

– Может быть, я мешаю вам, вам хочется остаться одному? Скажите мне прямо, – внезапно спохватился я, испугавшись, что, может быть, я явился не вовремя.

– Вы-то мне нисколько не помешаете, – сказал он со смехом, – скорее я вам помешаю. В самом деле, если бы я не боялся наскучить вам до смерти, я попросил бы у вас разрешения переговорить с вами о моих затруднениях.