Джина Майер - Невидимая угроза

«Я люблю тебя», – подумала София. И сама испугалась – такой жаркой, такой страстной была эта мысль. У окна что-то зашуршало, и оба вскинулись.

– Эгон! – воскликнула девочка, поднимаясь.

Толстый кот трогал лапой стекло, чтобы София обратила на него внимание. Шерстка у него была светло-рыжей, почти медового цвета. Собственно, Эгон был котом их соседки, госпожи Блунт, но та, уже очень старая женщина, постоянно забывала дать ему еды. София кота привечала, и Эгон с удовольствием позволял ей себя кормить, гладить и баловать. Правда, в последнее время София стала подозревать, что он ходит попрошайничать и к другим соседям: кот толстел день ото дня. Теперь она давала ему порции поменьше, и Эгон стал заглядывать к ней реже.

– Ты тоже в гости пришел? – Девочка открыла окно и взяла кота на руки.

Эгон сразу замурлыкал.

София опустилась на кровать и погладила его мягкую рыжую шерстку.

– Какой красавец, – улыбнулся Феликс, проводя кончиками пальцев по спине кота.

Их пальцы соприкоснулись, и на мгновение сердце Софии замерло. Феликс убрал руку. Как жаль.

– Мне просто хотелось тебя повидать, – сказал он.

Только через несколько секунд София поняла, что он отвечает на заданный ею вопрос.

Сегодня нам опять приходится убегать, вот только мы уже не можем пойти в торговый центр, потому что продавщица заодно с теми людьми. Так говорит мама. Мы едем на такси к Гарри, но его там нет. А может быть, он дома, просто не открывает нам дверь. Мама пинает дверь ногой. Никакого эффекта. Нам приходится бежать дальше. Мы едем на поезде, маме хочется к озеру, но через какое-то время приходит проводник и просит показать билеты. И нас ссаживают с поезда .

«Что же нам теперь делать? – спрашивает мама . – Нам нельзя домой» .

«Позвони папе, пусть он нас заберет», – предлагаю я .

Мама так и делает. До его приезда мы прячемся на вокзале в женском туалете. Мама все время выбегает в холл, чтобы проверить, не приехал ли папа. И не появились ли те люди .

Потом приезжает папа. Я очень рад его видеть, но папа совсем не рад. Он злится .

«Да что случилось?! – спрашивает он . – Я был на работе, я же не могу так срываться каждый раз» .

«Они опять гнались за нами», – говорит мама .

И начинает плакать – она замечает, что папа ей не верит .

«Я отвезу вас домой, – говорит папа . – Но дальше так продолжаться не может. Тебе нужна помощь» .

Мама кивает. Она улыбается. Потому что папа рядом .

Но когда мы подъезжаем к дому, папа говорит, что не поднимется с нами в квартиру, потому что опаздывает на встречу. И мама опять начинает плакать .

«Ты не можешь так поступать со мной!» – кричит она .

Но папе нужно уходить. Он садится в машину и уезжает .

«Ах ты скотина!» – кричит мама и плачет еще громче .

Госпожа Франц выглядывает из окна .

«А ты чего уставилась, сука?!» – кричит мама, хватает меня за руку и тащит прочь .

Мы не идем в квартиру, потому что там нас уже могут ждать те люди. Мы едем к Рези. Рези – мамина подруга, у нее что-то вроде гостиницы. Мы останемся там на ночь .

Рената Кох была очень довольна. В первый же рабочий день в бутике Юлия продала две блузки, один жакет, три юбки и шелковый платок. А день только близился к полудню, и в магазин заглянули лишь три покупательницы. И все три так и ушли бы оттуда, ничего не купив, если бы Юлия, следуя примеру Ренаты, стояла за прилавком, растянув губы в лицемерной улыбке.

Но Юлия не осталась за прилавком. Она двинулась прямиком к покупательницам. К ужасу Ренаты, она отобрала у первой женщины зеленый свитер, который та взяла примерить.

– Зеленый вам не пойдет. Слишком холодный цвет. Если вы не против, я бы предложила вам кое-что другое, так, просто идея появилась, если вы не возражаете.

Оливковая блузка, которую Юлия протянула покупательнице, той действительно понравилась. Еще она примерила такую же блузку, но коричневато-красного цвета, поскольку Юлия сказала, что этот цвет ей к лицу. Юлия притащила в примерочную целую гору юбок, брюк и аксессуаров, подходивших к этим двум блузкам, и в итоге женщина, до этого не купившая в бутике Ренаты и носового платка, набрала одежды на триста шестьдесят девять евро девяносто семь центов. И пока Рената возилась с кредитной карточкой женщины и заворачивала покупки, Юлия уже говорила со следующей покупательницей.

В час у Ренаты заурчало в животе.