Дэвид Болдаччи - Невинная

«Телки́» проследовали за ним в зал Джефферсона, но за столик вместе с ним не сели, заняв позиции на периметре и обшаривая окрестности взглядами в поисках угроз. Сесть в прямой видимости любого из окон они подопечному не позволили. Один из них извлек небольшой приборчик, установил его на пианино, приткнувшееся в углу ресторана, и включил. Послышался негромкий гул.

«Станция постановки помех с белым шумом, – сразу же понял Роби, потому что и сам пользовался подобной техникой по своей линии работы. – Если здесь есть средства электронного наблюдения, записи будут забиты помехами».

И только тогда он вышел из укрытия. Позволил, чтобы его увидели, но не подходил, пока старший не заметил его и не кивнул, тем самым подтверждая для охраны, что именно с Роби он и встречается.

Несмотря на обеденный час, в зале было пусто. Уилл знал, что это не случайность. Прислуги ни слуху ни духу. Ресторан фактически закрыт. Если Роби голоден, поесть ему придется позже. Кухня сегодня вообще вряд ли значится в повестке дня.

Он сел наискосок от начальства, тоже спиной к стене.

– Рад, что вы смогли подойти, – сказал тот.

– Имя у вас есть?

– Сойдет просто Синий.

– Документы, Синий, просто для подтверждения.

Сунув руку в карман, собеседник позволил Роби увидеть герб, фотографию и должность, обозначенные на удостоверении личности, но без имени.

Этот человек на высоком посту в агентстве. Куда более высоком, нежели предполагал Роби.

– Ладно, давайте поговорим. Джейн Уинд… Вы сказали, она была из наших. Я смотрел ее удостоверение. Она из СКРМО. Служба криминальных расследований минобороны.

– А паспорт ее вы тоже видели?

– Поездки по Ближнему Востоку, в Германию. Но у СКРМО есть конторы во всех этих местах.

– Вот потому-то это было идеальным прикрытием.

– Она была адвокатом?

– Да. Но не только.

– Что именно она для вас делала?

– Вы же знаете, что не были уполномочены.

– Тогда зачем было звать меня сюда?

– Я сказал, что вы не были уполномочены. Теперь я официально вверяю вам полномочия.

– Ладно.

– Но сперва мне надо в точности знать, что произошло вчера ночью.

Роби рассказал, рассудив, что умалчивать о чем бы то ни было просто глупо. Однако ни о Джули, ни об уничтожении автобуса не обмолвился ни словом. В его сознании эти материи существовали совершенно отдельно друг от друга.

Откинувшись на спинку стула, Синий принялся переваривать информацию. Он не прерывал молчания; Роби тоже, полагая, что Синему предстоит сказать куда больше, чем осталось поведать ему самому.

– Агент Уинд работала в поле много лет. Она была хорошим агентом, как я уже сказал. Когда у нее появились дети, ее перевели в Управление генерального инспектора при МО, но она по-прежнему работала в тесном сотрудничестве со СКРМО во всех ее следственных секторах. И, разумеется, продолжала работать на нас.

– Как она могла из-за этого угодить в список ликвидации, где ей вообще не место? – осведомился Роби. – И как вообще могло случиться нечто подобное? Я знаю, что мы засекречены, но притом входим в организацию с системой сдержек и противовесов.

– Неконтролируемые биржевые маклеры теряют миллиарды долларов казенных денег что ни день. А ведь эти организации крупнее и лучше финансируются, чем мы. И все равно это происходит. Если один человек, а вероятнее, небольшая группа людей настроены достаточно решительно, они могут осуществить невозможное.

– Я видел, как она тем вечером входила в дом. Детей с ней не было.

– Очевидно, они были с сиделкой, живущей в том же доме, к услугам которой она уже прибегала. Эта сиделка привела их на квартиру, когда агент Уинд вернулась домой.

– Ладно. На что же такое наткнулась Уинд, раз ее убили?

– А откуда вам известно, что она на что-то наткнулась ? – Синий с любопытством поглядел на него.

– Она жила в дрянной квартирке с двумя детьми. На столе у нее в гостиной лежали юридические документы. Приносить домой секретные материалы и бросать их где попало никто не станет. Значит, ее работа не засекречена. Согласно паспорту, последнюю поездку за границу Штатов Уинд совершила два года назад. Она не была полевым агентом – во всяком случае, в последнее время, по вашим словам. Ее младшему ребенку нет и года. Наверное, из-за этого ее и отозвали с полевых работ. Но она работала над чем-то – вероятно, считая это дело рутинным. Она что-то раскопала. Поэтому ее и взяли на мушку. Сомневаюсь, что это связано с ее работой напрямую.