Тереза Дрисколл - Это не сон

– Значит, предложение исходило не от мисс Картер? Вы в этом абсолютно уверены?

«Боже, дай мне силы… Что не так с этими людьми?»

– Абсолютно уверена. Более того, ее пришлось уговаривать. Послушайте, Эмма – новичок у нас в деревне и своим согласием оказывала мне большую услугу. Она вообще не хотела этого делать, поэтому я вправду не понимаю этих ваших вопросов. – Я посмотрела инспектору прямо в глаза. – Это была просто глупость. Чтобы немного повеселить публику.

Если уж на то пошло, я хорошо понимала нежелание Эммы принимать в этом участие. Сначала она вообще наотрез отказалась, сказав, что всё это поставит ее в затруднительное положение. Что гадание по руке и на чайных листьях среди друзей – это одно, но брать за это деньги?..

Она сдалась лишь тогда, когда я решила использовать ее же собственный метод убеждения: «Эмма, я тебя умоляю, смотри на жизнь проще. Никто не обратит на это внимания. Всё делается ради церковной крыши».

– И последнее, – детектив Сандерс вновь обратилась к своей записной книжке, но на этот раз – демонстративно, как актер, который изображает неуверенность. Я взглянула на часы, раздумывая над тем, когда появится Марк, и сожалея о том, что сама послала его за газетами. – Просто когда я просмотрела те записи ваших показаний, которые сделала вчера вместе со своими коллегами…

Я взглянула на дверь игровой комнаты. Она была прикрыта, но, хотя я слышала, что там достаточно громко работает телевизор, я вдруг разволновалась, что Бен может нас услышать. Подошла к двери и закрыла ее, ощутив рукой неожиданный холод бронзовой ручки. И вспомнила то, другое ощущение, которое всё это время тщетно пыталась выбросить из головы. Ее тепло на моих руках. Ее запах. Ее текстуру. Мое желание убрать руку и в то же время понимание, что я не могу этого сделать. Не должна этого делать.

– Понимаете… Для вас это, должно быть, стало настоящим кошмаром, миссис Эдвардс. Ужас. Но я не могу понять одну вещь, – тут офицер сделала паузу, – из ваших свидетельских показаний никак не следует, что вы закричали. Я имею в виду, позвали на помощь.

Я отпустила дверную ручку и несколько раз вытерла ладони о джинсы.

– У вас есть дети, инспектор?

– Нет, – она выглядела сбитой с толку. – А почему вы спрашиваете?

– Я не закричала, потому что на пороге стоял мой сын. – Я продолжала вытирать руки о джинсы. – Я попросила его подождать минутку. Он – послушный мальчик и обычно выполняет мои просьбы. Но если б я закричала, он вбежал бы в дом. А ему всего четыре.

Детектив Сандерс попеременно смотрела то на меня, то в свою записную книжку.

– А. Ну да, конечно. Понятно. Это нечетко отражено в ваших вчерашних показаниях, – она еще раз проглядела свои записи, проводя ручкой сверху вниз по странице. – Вы сделали всё, что смогли. Я ни в коей мере не предполагаю… – Она как будто защищалась от меня, но ее голос звучал по-доброму. – Что ж, я думаю, это всё.

В этот момент я наконец услышала, как Марк поворачивает ключ в двери. Мы обе посмотрели в сторону прихожей, и, когда он появился в комнате, выражение его лица изменилось с озадаченного на раздраженное.

– Мы с миссис Эдвардс обсудили пару вопросов…

– Но мы же уже занимались этим вчера. И много часов подряд. Моя жена совершенно измучена. Вы только посмотрите на нее. Она почти не спала.

– Да, конечно. Я уже выяснила всё, что хотела. Прошу прощения за это вторжение. И благодарю вас.

Инспектор встала, спрятала записную книжку в сумку и заторопилась к выходу. Марк следовал за ней по пятам.

Я слышала, как они о чем-то шепчутся, и ждала, пока дверь не захлопнется и Марк не вернется на кухню.

– Она – детектив-инспектор. А это значит, что из отдела уголовных расследований, так? Марк, как ты думаешь, почему этим занимается отдел уголовных расследований?

– Не имею ни малейшего представления.

А потом мы молча следили сквозь кухонное окно, как женщина идет не к полицейской машине, припаркованной на площади, и не к полицейскому оцеплению возле церкви, а по дорожке, ведущей к дому Эммы.

– Может быть, мне стоит позвонить Эмме? Предупредить, что к ней гости?

– Ни в коем случае. Думаю, что тебе следует сделать то, о чем я прошу тебя всё утро, – немедленно лечь в кровать.

Я послушалась его – и сразу пожалела об этом, потому что, как и ночью, ярче всего видела всё, именно когда ложилась, словно сцена была отпечатана у меня на веках и ждала лишь, чтобы я закрыла глаза.

Я всегда думала, что нормально отношусь к крови: иногда у Бена случались кровотечения из носа, и эти потоки не волновали меня. Но сейчас всё было иначе, и совсем не так, как показывают по телевизору. Не так, когда ты узнаешь лицо. Глаза.