Эшли Уивер - Убийство в Брайтуэлле

– Как тебе известно, я приехал сюда сразу вслед за тобой. Очутился в гостинице аккурат в день убийства и по случаю услышал довольно-таки эмоциональный разговор Трента с Хоу. И решил, что, наверно, будет лучше объявиться позже.

– Почему ты ничего не сказал мне, Майло? Если бы я знала…

– Это бы ничего не изменило. – Он выдохнул облачко дыма. – Было совершенно очевидно, что ты хочешь думать обо мне только самое худшее.

– Ты не давал мне оснований усомниться в этом, – пожала я плечами. Я вовсе не злилась. Было просто грустно. Все пошло не так, как я надеялась. – А факты говорили о том, что ты тут замешан. Потом эта непонятная женщина в квартире. Что мне оставалось думать?

Майло посмотрел на меня:

– Может, то же самое, что подумал я, узнав, что Джил Трент провел ночь в твоей комнате.

При всей небрежности голос его был страшно холоден.

– Кто тебе сказал? – спокойно спросила я.

– Это правда?

– Он пришел поговорить, но слишком много выпил в тот день и отключился.

– Значит, правда.

– Ничего не было, Майло.

– Ничего? – Он поднял брови, и этот мимический жест означал вызов.

Мне очень не хотелось, но я чувствовала, что нужно сказать ему все. Правда оказалась намного труднее, чем я думала.

– Он… Я… мы поцеловались. Один раз.

– И?

– И он заснул и проспал до утра.

Майло усмехнулся:

– Бедняга Трент. Ждать пять пять лет и отрубиться в тот самый момент, когда уже держишь ее в своих объятиях.

– Я бы не позволила…

– О!

– Разумеется, нет. – Я начинала злиться. – В отличие от тебя.

Он улыбнулся крайне жесткой улыбкой:

– Ты смотришь на меня с высоты своего превосходства, не так ли, дорогая?

– Прости, – вздохнула я. – Мне не надо было этого говорить. Из-за всей этой истории нервы развинтились.

– Да уж. Ладно, как ни очаровательна была морская прогулка, думаю, пора возвращаться в лоно цивилизации.

Майло потушил сигарету, с силой растерев окурок в пепельнице, и мне невольно подумалось, что вот так же он поступил и с нашими отношениями.

– Куда направляешься? – спросила я.

– Обратно в Монте-Карло. А может, в Швейцарию. Пока не знаю.

Я опустила голову, взгляд упал на руки, и я сообразила, что так и не надела обручальное кольцо.

– Когда тебя ждать обратно?

– Я тебе черкну.

Я подняла на него глаза, и мы посмотрели друг на друга, не желая говорить то, что расставило бы все точки над i.

– Тогда счастливо, Эймори.

И, наклонившись, Майло чмокнул меня в щеку. Почувствовав на прохладном от ветра лице теплоту его губ, я прошептала в ответ:

– Счастливо, Майло.

Больше всего на свете мне хотелось упасть в его объятия, но я не могла заставить себя это сделать. Гордость вовсе не такое уж положительное качество, и у меня оно оказалось развито слишком сильно, я не сумела ему сказать: «Не хочу, чтобы ты уезжал». Майло ушел, и я повернулась к морю, чтобы этого не видеть. Не видеть, как он уезжает.

Кто же виноват – он или я? Клубок и впрямь слишком запутался, в нем не разобраться. Может, Майло прав. Может, пусть лучше пройдет какое-то время, прежде чем мы примем решение.

Майло уехал, а я стояла и смотрела на море затуманенным от наворачивающихся слез взглядом. Снова вся тяжесть наших отношений надавила мне на плечи. Я буду сидеть дома и ждать, пока кто-то из нас не примет хоть какое-то решение. Я несправедливо обвинила мужа, обидела своим недоверием и потому не имела права винить в том, что он разозлился. И все-таки сомнения в надежности Майло порождала репутация, которую он создал себе сам, его поступки. А может, мы оба вели себя по-дурацки.

– Эймори?

Я обернулась. В дверях, выходящих на террасу, нерешительно мялся Джил.

– Майло… сказал, ты хочешь меня видеть.

Значит, напоследок Майло подослал ко мне своего соперника, чтобы потом меня же и обвинить.

– Он возвращается на континент, – кисло улыбнулась я.

– И что это значит?

– Хотела бы я знать. Похоже, «Брайтуэлл» не самое благоприятное место для человеческих отношений. – Не желая больше говорить о Майло, я сменила тему: – Как Эммелина?

После ночных событий Джил первым же утренним поездом отправил ее в Лондон к матери. Это было лучше всего. Не стоит ей видеть место, с которым связано столько мрачных воспоминаний.

Засунув руки в карманы, Джил вышел на террасу.

– Думаю, справится. Но это будет нелегко.

– Насколько можно судить, Руперт все-таки любил ее, по-своему.

Слабое утешение, конечно. Но, возможно, для Эммелины это важно.