Лили Райт - Танцуя с тигром

Мариачи двинулись к соседнему столику. Анна больше не знала, о чем говорить. Они с Томасом перешли на новый уровень. Дальше светской беседы и взаимного подшучивания. Анна много раз делала это, но не так. Томас прошептал, и этот шепот показался ей заклятием:

– Пойдем со мной, mi flaca [166]. Я хочу тебе кое-что показать.

Он увлек ее за собой по лестнице, ведущей вверх по указателю TERRAZA [167]. Анна шла и следила за своими шагами, вспоминая фильм Хичкока, где герой Джимми Стюарта толкнул женщину с башни. Или она прыгнула сама? Все, что удалось вспомнить, – Ким Новак была мертва [168].

Они вышли на крышу. Он подвел ее к краю. Яркие звезды были разбросаны, как бриллианты на черном небесном ковре. Над далеким собором в легком тумане светились два синих креста. Воздух был мягким, как кожа. Внизу на булыжной мостовой толкались автомобили. Незаконность этой связи только заводила ее сильнее, как это и бывает с плохими вещами. Существовало столько причин, почему это должно было произойти.

Ее мать была мертва. Ее жених изменил ей. Симпатичный художник у zócalo считал ее и ее отца глупыми американцами.

Она жила в городе масок.

Никто не обращал на нее внимания.

Она была не Анной Рэмси. Она была Анной Букман.

Некому было спасти ее. И спасать себя ей было не для кого.

Ей были нужны ключи, чтобы попасть в его молельню. Ей была нужна посмертная маска.

Его движение было быстрым и неожиданным. Он обнял ее за талию, привлек к себе и поцеловал. Его рука скользнула к ней под блузку. Анна почувствовала, как затвердели соски.

– Могу я доверять тебе? – спросил он.

– Я собиралась спросить тебя о том же.

Он нежно провел ногтями по ее спине. Ее руки скользнули по его бедрам в поисках карманов с ключами. Ничего. Уронив руку на ключицу, она коснулась Святого Антония, покровителя путешественников. Покровителя заблудших людей и потерянных вещей. И подумала: «Я напишу книгу этого человека. Я ворвусь в его молельню».

Когда они спустились с чердака, Томас исчез за вращающейся дверью с надписью CABALLEROS. Анна никак не могла найти их столик, пока несколько раз не обошла весь ресторан по кругу и наконец не узнала его пальто. Она села, выпила воды, подождала, когда все вокруг станет на свои места. Постучала пальцем по бокалу. Последние капли мескаля. На языке никакого привкуса. Она сунула руку в карман пальто Томаса и достала связку ключей. Действуя наугад, она сняла с кольца универсальный ключ. Он идеально уместился в ее ладони, и она успела изучить его, думая, какую же дверь он мог отпирать.

В последний день, когда девушка из магазина канцелярских товаров была с ним, Хьюго снял с нее одежду, отрезал прядь волос и положил в свой кошелек. Он жадно смотрел на ее наготу, словно ища, что еще можно взять. Он разочаровал ее. Он не ушел от жены. Он не отомстил за нее отцу. Он не нашел ни Педро, ни маску. Каждая сюжетная линия этой истории кончалась провалом.

Она спросила его:

– A dónde vas a comprar tu papel? [169]

– Мне больше не нужно никому писать.

– Однажды ты зайдешь в магазин и здесь будет девушка в желтом платье, похожая на меня.

– Никто не похож на тебя. Я приеду в Веракрус и найду тебя.

– Я уезжаю сегодня.

– Я выкуплю тебя обратно.

– Как?

– Я буду покупать бумагу в Веракрусе. Я приеду туда через месяц.

– Я буду ненавидеть тебя каждый день, пока ты не приедешь, – сказала она, и в глазах ее он увидел твердость обсидиана. – Если ты не приедешь, ты станешь для меня чужим и я забуду, как выглядит твое лицо. Я позволю отцу подглядывать за мной в дверную щель, а однажды разрешу ему войти.

Хьюго с силой схватил ее за бедро в надежде оставить на нем свой след, чтобы каждый мужчина мог его узнать.

– Ты стала такой серьезной, моя маленькая школьница. Видишь, как книги портят красивых женщин. Твой отец не таков, как ты о нем говоришь, но я польщен, что ты потрудилась приукрасить. No te preocupes [170]. Через месяц я приеду в Веракрус, и из моих карманов будут литься реки золотых монет. Господь улыбнется нам. Я принесу для тебя великую жертву.

– Что ты знаешь о Господе?

– Ничего, но я учусь. – Хьюго не знал, что он сам имеет в виду под этими словами. Ему просто нравилось, как это звучало.

Следующим утром Хьюго стоял на автобусной остановке недалеко от дома девушки. Небо было чистое, ясное, машины проносились мимо, неся в город заряженных кофе и адреналином пассажиров, которые ежедневно совершали эту поездку из пригорода. Семейный автомобиль, только с мойки, был припаркован на улице. Это был импортный кроссовер с тонированными стеклами, такой, как предпочитают политики-коррупционеры. Было довольно странно, что настолько обеспеченный мужчина позволял своей дочери работать в магазине канцелярских товаров. Хьюго ковырнул кочку носком ботинка. Он никогда не видел ее отца и волновался, не ровесники ли они.