Лили Райт - Танцуя с тигром

У кафе взревел и припарковался мотоцикл. Его владелец обвел взглядом кафе, выбрал столик рядом со столиком Анны и расположился за ним. Для мексиканца он был достаточно высок, черты лица выдавали сильного, но несобранного человека. Одетый в джинсы и вылинявшую футболку, он вел себя с той богемной беспечностью, которая так возбуждала Анну и одновременно вызывала у нее отвращение. Длинные, до подбородка, волосы были стянуты резинкой. Вид у мужчины был отсутствующим, как будто его тело прибыло сюда за несколько минут до его мыслей.

Вот он, твой высокий темноволосый незнакомец. Теперь затащи его в душ.

Мужчина заказал эспрессо, поджег сигарету, раскрыл блокнот. Анна притворилась, будто наблюдает за какими-то детьми около собора, запускающими в небо сигаровидные воздушные шары. Он изучал ее. По коже пробежала дрожь, и Анна сделала тщетную попытку сообщить своим видом нет, хотя прекрасно знала, что после второй «маргариты» ответ будет возможно. Целомудрие, как и воздержание, – добродетель, о которой лучше вспомнить завтра.

– Эти дети прекрасны, – произнес мужчина на английском.

Анна обратила внимание на детали: его мимолетную улыбку, футболку, истрепанную ветром, темные круги под глазами. На волосках руки засохла синяя краска. На большом пальце было широкое серебряное кольцо, а на толстой цепочке висел кулон – маленький шарик.

– Я люблю детей только на расстоянии.

– Вы еще не готовы к материнству. Меня однажды просили стать отцом, но я отказался от этого предложения. Каждый должен знать свое место. – Он затушил сигарету. – Вы американка? – Это предположение разозлило Анну. Ей хотелось походить на шведку в хорошие дни. На немку в остальные. – Вы в отпуске, – продолжил мужчина, раскрывая ладони. Он знал ее историю наизусть. – Планируете посетить музеи, Монте-Альбан, купить сувениры у местных детишек?

– Вообще-то, я работаю.

– Работаете? – Он бросил взгляд на ее «маргариту».

– Я пишу книгу о мексиканских масках.

Эта ложь сорвалась с ее губ с невероятной легкостью. Ее отец говорил то же самое в каждом rancho [92], которое они посещали. Прошли годы, а это утверждение звучало лишь немногим менее убедительно, чем прежде.

Мужчина вертел в руках костер [93].

– Книгу о резчиках масок?

– Резчиках, масках, истории народного творчества…

– Вы здесь ради Карнавала. – Мужчина сжал ладони в кулаки. – Охотитесь на тигра?

Анна наклонила голову к плечу.

– Я всегда охочусь на тигров.

Он представился. Сальвадор Флорес. Художник. Его студия находится в трех кварталах от zócalo. Он пригласил ее в гости. Анна подумала, действительно ли он счел ее привлекательной или проделывает этот трюк обаяшки-художника со всеми extranjeras [94], как тот тщедушный аргентинец, которого она встретила в Сан-Мигель-де-Альенде и который пригласил ее посмотреть свои картины в стиле уичоли [95]. Она пришла к нему домой – как она могла быть такой наивной, такой доверчивой? – но картин там не оказалось; были лишь пожелтевшие газетные вырезки о мероприятии, которое прошло лет десять назад. Они поболтали. Он попытался поцеловать ее; в его дыхании смешались ароматы жженого сахара и дыма. Она встала, чтобы уйти, и волновалась, что он насильно заставит ее остаться, но он просто посмотрел ей вслед, как будто она была обычной прохожей.

– Вы приехали за масками именно туда, куда нужно. – Он наклонился. – Известно ли вам, что маска не считается подлинной, пока в ней не станцуют? Романтично, не правда ли? Если вы действительно хотите познакомиться с резчиками, вам стоит нанять гида. Кого-нибудь, кто знает местность, говорит на испанском. Я провожу туры, если вам интересно.

Так вот чего он хотел. Конечно. Анна водила пальцем по лежавшей на столе ложке.

– Я справлюсь сама.

– Вы говорите по-испански?

– Me defiendo [96]. – Я смогу защитить себя. Я выпутаюсь.

– У вас есть машина?

Анна покачала головой.

– Вы прежде были в Оахаке?

– Еще ребенком.

– Без машины, без знания языка, без опыта. М-да… – Он понимающе кивнул. – Значит, вам нужен туристический гид.

Анна почувствовала необходимость защитить свою воображаемую книгу.

– Нет, я ненавижу туристов.

Возражение выглядело смешно, и Анна, раздосадованная, обвинила художника в том, что он вынудил ее искать оправданий. В своем платье в цветочек и «маргаритой», коктейлем, который давно стал клише – избитым, но все таким же вкусным, – она выглядела типичной туристкой. Ей нравилось чувствовать себя путешественницей, а не туристом, но это было сродни тому, как утверждать, что ты духовен, а не религиозен.