Блейк Крауч - Абандон. Брошенный город

– Может быть, это из-за «Перкосета» [34] «Перкосет» – лекарственный препарат, содержащий оксикодон, полусинтетический опиоид. . Я раскрошила таблетку вам в чай, – сказала шериф.

Сердце у Фостер забилось так сильно, что она испугалась, как бы оно не разорвалось, но потом поняла – источник стука не в ней. Кто-то колотил в переднюю дверь.

Дженнифер вышла из комнаты.

Эбигейл опустила глаза и увидела на деревянном полу лужу и четыре керамических осколка.

Проходя мимо холодильника, она едва не упала и оперлась о кухонный стол. Тот опрокинулся, и все, что стояло на нем – ее стакан с водой и ваза с искусственными лилиями, – с грохотом полетело на пол.

Девушка села на плитки пола.

Дженнифер в прихожей открыла переднюю дверь.

Подсвеченный со спины висящим на крыльце фонарем, в проеме появился мужчина. Фостер знала его откуда-то, но не помнила откуда. У него были длинные, завязанные в хвост каштановые волосы и серебристо-черная куртка, припорошенная снегом.

Мужчина обнял Дженнифер, но ничего даже отдаленно романтического или сексуального в этом объятии не было – так обнимаются друзья или близкие родственники. Например, брат с сестрой.

– Мы сделали это, Джен, – сказал он.

У Эбигейл гудела голова. Она прислонилась к холодильнику, наблюдая, как хозяйка запирает дверь.

На какое-то время ее вниманием завладела мозаика пастельных плиток на полу, и когда она снова подняла голову, мужчина уже стоял у раковины и мыл руки.

Глаза журналистки закрылись, а когда снова открылись, она лежала лицом на холодных плитках. Кухонный стол стоял на своем месте, а шериф и тот знакомый незнакомец сидели за ним друг напротив друга.

– …из-за метели мы не сможем вернуться в Абандон до следующего лета. Я говорил тебе, что дело может дойти… – Голос мужчины как будто перескочил на не воспринимаемую ею звуковую частоту.

Эбигейл доводилось бывать под кайфом и напиваться, а пару лет назад она даже попробовала «экстази» на какой-то отрывной вечеринке в Митпэкинге [35] Исторический район на западе Нижнего Манхэттена. . Но сейчас все было иначе. Никакой эйфории – только безмятежность, отстраненность и острота восприятия. Каким-то краем сознания она понимала опасность, но это понимание не отзывалось ни эмоциями, ни побуждениями что-либо сделать и даже встревожило ее не больше, чем сообщение в вечерних новостях о смерти какого-нибудь совершенно постороннего человека.

– Как же мне это не нравится, – донесся до нее голос шерифа.

Где-то в кухне девять раз каркнул ворон.

– За те кирпичики уже немало крови пролито, – возразил мужчина. – Но мы ведь все правильно делаем, так? Подводим черту. Может, больше и не придется. Ты об этом подумала?

– Даже не знаю, смогу ли…

– Помнишь, что ты сказала мне четыре дня назад? «Кое-кто идет в Абандон, и я думаю, они идут за золотом». Ты сама сказала: «Не допусти этого».

Фостер снова потеряла контакт с временем, заплутав в беспорядочных, отвлеченных, абсурдных мыслях и лишь смутно сознавая, что нужно выходить из этого морока, вытаскивать себя из расслабляющего кайфа.

– …сбросим с Пис-Фоллз, там обрыв… четыреста футов, – продолжал мужской голос. – Никто не найдет ее до… Господи, Джен, я же сказал, чтобы ты ее вырубила!

Эбигейл попыталась сесть.

– Я подсыпала ей в чай тридцать миллиграммов оксикодона, – оправдывалась шериф.

Журналистка заметила, что если не двигать головой, то вполне можно держать лица сидящих в кухне людей в фокусе.

– Что она сказала, Куинн?

– Не понял.

Фостер наконец удалось вытолкнуть слова изо рта, хотя они и цеплялись за распухший язык и на выходе звучали путано, как и все остальное:

– Зачем вы подмешали мне что-то?

– Чтобы не было больно, – объяснила шериф. – Вам ведь хорошо, правда?

– Чудесно. – Эбигейл уставилась на сидящего за столом мужчину. Глаза у нее высохли, во рту тоже пересохло. – Я вас знаю.

– Да, мы с вами познакомились, – подтвердил тот.

У Фостер получилось сесть, но пришлось прислониться к шкафу и зажмуриться, защищаясь от света и шума.

– В шахте? – спросила она.

– Нет, в особняке Пакера. Но потом я действительно запер вас в шахте вместе с вашим отцом и Джун. Удивительно, как это вам удалось оттуда выбраться. Вот сюрприз так сюрприз…

– Да уж! – Эбигейл по-девчоночьи хихикнула. Все происходящее выглядело ужасно забавным, но потом до нее вдруг дошло. – Дженнифер, те золотые слитки в пещере… Держу пари, ваш… кем он вам приходится?