Май Шёвалль - Запертая комната. Убийца полицейских. Террористы

– Инструмент для измерения высоты звезд, – объяснил Мурен. – Поищи в антикварных лавках.

– Ладно. Я постараюсь.

– Да уж, постарайся, – сказал Мальмстрём.

– Больше ничего не нужно?

Мурен покачал головой, но Мальмстрём, поразмыслив, добавил:

– Дезодорант для ног.

– Какой именно?

– Самый дорогой.

– Хорошо. Как насчет девочек?

Друзья промолчали, и Мауритссон понял, что они колеблются.

– Есть на любой вкус. А то ведь сидите тут все вечера и киснете. Две резвушки живо помогут вам наладить обмен веществ.

– У меня с обменом все в порядке, – сказал Мурен. – К тому же дамы – народ ненадежный. А от пластиковых плев меня уволь.

– Да ну, чего там, я могу подобрать дурочек…

– Знаешь что, попрошу не оскорблять меня, – повысил голос Мурен. – Сказано – нет.

Мальмстрём все еще колебался.

– Хотя…

– Что?

– Эта твоя, ассистентка так называемая, она вроде верняк.

Мауритссон замахал руками:

– Монита? Не годится. Не на что смотреть. Заурядная девчонка. У меня вкусы самые простые. Пресная она.

– Ну, если так… – разочарованно протянул Мальмстрём.

– К тому же она уехала. К сестре в гости.

– Кончили об этом, – сказал Мурен. – Всему свое время, настанет пора…

– Что за пора? – спросил Мальмстрём.

– Когда мы опять сможем сами выбирать партнерш и удовлетворять свои страсти достойным образом. Заседание объявляется закрытым. Следующая встреча завтра в то же время.

– О’кей, – сказал Мауритссон. – Выпускайте меня.

– Еще один вопрос.

– Какой?

– Как тебя теперь называть?

– Как обычно: Леннарт Хольм.

– Если что-нибудь случится и надо будет срочно тебя найти?

– Адрес известен.

– Жду раков.

Мауритссон безнадежно пожал плечами и вышел.

– Подонок, – сказал Мальмстрём.

– Неужели? Тебе не по вкусу наш добрый друг?

– От него воняет потом, – сурово произнес Мальмстрём.

– Мауритссон – негодяй, – сказал Мурен. – Я осуждаю его деятельность. Конечно, в том, что он помогает нам, ничего дурного нет. Но сбывать наркотики школьникам и порнографические открытки неграмотным католикам… Это… это недостойно.

– Я ему не доверяю, – проворчал Мальмстрём.

Мурен вынул из кармана коричневый конверт и внимательно осмотрел его.

– И правильно делаешь, друг мой, – произнес он. – Он полезный человек, но честным его не назовешь. Смотри, опять вскрывал письмо. Интересно, каким способом. Должно быть, какой-нибудь фокус с паром. Если бы Руус не подкладывал волосинку, мы бы и не заметили. Нехорошо, нехорошо при таком гонораре, какой он у нас получает. И почему он так любопытен?

– Пройдоха он, в этом все дело.

– Возможно.

– Сколько он получил с тех пор, как на нас работает?

– Тысчонок сто пятьдесят. Так ведь и расходы у него немалые. Оружие, автомашины, разъезды и прочее. И без риска не обходится.

– Ни черта он не рискует, – возразил Мальмстрём. – Никто, кроме Рууса, не знает, что мы с ним знакомы.

– А эта женщина с благозвучным именем?

– Подумать только, как он пытался навязать мне свою кикимору, – негодующе произнес Мальмстрём. – Да она небось и трахаться как следует не умеет, и моется через день.

– Объективно ты не совсем справедлив, – возразил Мурен. – Фактум эст [33] Здесь: факт остается фактом ( лат .). , он честно описал ее качества.

– Эст?

– А что касается гигиены, ты сначала мог бы ее продезинфицировать.

– Еще чего!

Мурен достал из конверта три листка бумаги и разложил их перед собой на столе.

– Эврика! – воскликнул он.

– Чего?

– То самое, чего мы ждали, старина. Посмотри.

– Только схожу под душ сперва.

Когда он через десять минут вернулся, Мурен все еще потирал руки от удовольствия.

– Ну? – сказал Мальмстрём.

– Похоже, все в порядке. Видишь – вот чертеж. Отменный. А вот тут время расписано. Буквально до минуты.

– А что слышно насчет Хаузера и Хоффа?

– Завтра приезжают. Вот, читай.

Мальмстрём взял письмо.

Мурен вдруг громко рассмеялся.

– Над чем ты ржешь?

– Над кодами. Например: «У Жана длинные усы». Знаешь, откуда он это взял и что это означает?

– Понятия не имею.

– Тогда неважно.

– Постой, два с половиной – это миллионы?

– Несомненно.

– Чистый доход?

– Ну конечно. Издержки мы уже покрыли.

– Но двадцать пять процентов Руусу?

– Совершенно верно. Нам с тобой по миллиону.

– Этот хорек Мауритссон что-нибудь мог тут разобрать?

– Кое-что. Например, срок исполнения.