Кэролайн Данфорд - Смерть в хрустальном дворце

Ганс посмотрел мне прямо в глаза, и я поняла, что наши мысли движутся в одном направлении.

– Сестра, – повторил он, взял мою руку и быстро поцеловал. Бертрам громко откашлялся.

Я повернулась к нему и положила ему руку на плечо.

– Когда я думаю о том, как мы все познакомились, нынешнее положение дел кажется чудом, – сказала я. – Мне так повезло, что вы все присутствуете в моей жизни.

Я посмотрела на Бертрама с любовью. Я говорила искренне. Ганс был недолгой романтической мечтой, но я не сомневалась, что Бертрам со своим заливаемым водой поместьем и всем остальным, что у него есть, – это главная любовь в моей жизни. Казалось, что впервые в моей жизни все складывалось хорошо.

– Как здорово, что я потрудилась купить им подарок на обручение и могу его вручить, а не просто предлагать организовать все в нашем доме, – объявила Риченда. Все повернулись к ней. Боже праведный, молилась я, только бы ей не пришло в голову придумывать фасон моего свадебного платья! Риченда разбирается в моде не лучше лошади.

– Правда, любовь моя? – спросил Ганс. – Ты мне об этом не говорила.

Даже я услышала предостережение в его голосе.

Бертрам тут же сказал, что никаких подарков не нужно.

– Глупости! – воскликнула Риченда. – Ты, Ганс, обязательно одобришь мой подарок. Я купила нам всем билеты на Англо-германскую выставку в Хрустальном дворце. Я забронировала гостиницу, и все такое. Выезжаем через три дня, четыре дня проведем в Лондоне. Я выбрала отель «Карлтон» на Пэлл-Мэлл. У них великолепный ресторан, которым руководит Огюст Эскофье [5] Огюст Эскофье (1846–1935) – французский ресторатор и популяризатор традиционной французской кухни, развивал идеи «высокой кухни». Работал в Лондоне с 1880 г. – Прим. переводчика. . В этом ресторане предлагается лучшая «овсяная кухня». И у них все отлично приспособлено для размещения с детьми. Видите, я обо всем подумала.

Мы с Бертрамом переглянулись. Клянусь: я прочитала по его губам слова «высокая кухня», которые не услышали другие, сидевшие за столом, и при этом Бертрам закатил глаза.

На последних сроках беременности Риченды, в конце весны 1913 года, мы с Бертрамом посетили Всемирную выставку в Генте. Риченда тогда очень расстроилась из-за того, что не смогла на нее поехать.

– Близнецы еще слишком маленькие для путешествия в Лондон, – заметил Ганс.

– Я без них не поеду, – заявила Риченда и при этом больше напоминала свою лошадь, причем после того, как ей отказались дать сена.

– Значит, решено. Ты вообще никуда не поедешь, – сказал Ганс.

В эту минуту мы с Бертрамом тихо встали из-за стола и попятились к двери. Это была большая жертва со стороны Бертрама, так как еще не подавали пудинг. Но мы уже видели, как ругаются Риченда с Гансом. Это зрелище напоминало шторм (в нашем случае штормом была Риченда), врезающийся в гору (в нашем случае Ганса). Никому не захочется оказаться участником этого стихийного бедствия по доброй воле.

– Как ты думаешь, что случится? – спросил меня Бертрам уже в коридоре.

– Мы в конце концов поедем в Лондон, а близнецы останутся в поместье с няней.

– А Ганс?

– Не знаю. Не думаю, что он захочет оставлять здесь детей. Кроме того, ты знаешь, как он реагирует, когда Риченда пытается заставить его что-то сделать.

– Хм, – задумчиво произнес Бертрам. – Плохо. – Он взял меня за руку. – Надеюсь, мы с тобой не будем так ругаться?

– Я уверена, что спорить мы будем, – ответила я. – Мы оба очень эмоциональные. Но после того как мы поженимся, у нас появится новый способ примирения.

Бертрам мгновение хмурился, потом лицо его приобрело свекольный цвет.

– Эфимия!

– При доме приходского священника, в котором я выросла, была ферма. Я знаю гораздо больше, чем основная масса благовоспитанным дам.

– Я понимаю, – кивнул Бертрам. – Но ты не должна в этом признаваться.

– Даже тебе?

– В особенности мне! – воскликнул Бертрам. – Когда я ничего не могу с этим поделать. – Он вздохнул. – По крайней мере, мы увидим Хрустальный дворец. Я слышал, что это нечто потрясающее. Кроме того, это не такое крупное мероприятие. Там с нами просто не может произойти одно из наших обычных приключений.

– О, Бертрам, ты должен был это сказать, – ответила я.

– Я понятия не имею, где она раздобыла билеты, – уже в сотый раз повторял Ганс. – Я не могу найти их в бухгалтерских книгах, и я не слышал, чтобы она открывала собственный банковский счет.