Софи Ханна - Идея фикс

Надо позвонить в полицию. Взять телефон и набрать «999» .

Сосредоточившись, стараясь не делать лишних движений, я направилась вперед, глядя на конечную цель. Двенадцать шагов до телефона, не больше. Оказавшись возле открытой двери, я остановилась, заметив что-то боковым зрением, что-то большое и красное. Голова у меня вдруг стала слишком тяжелой, а шея точно окостенела, отказываясь поворачиваться. Медленно развернувшись всем телом, я оказалась стоящей лицом к гостиной.

Перед глазами у меня возникла та самая моя лужа крови. Вернее сказать, видимо, та самая, наша с Джеки Нейпир, поскольку больше никто ее не видел. Кровь высохла и потемнела, как затвердевшая краска. А посередине этого кровавого пятна лежала упавшая ничком женщина. Ее голова была повернута набок, и мне был виден только затылок. Положение ее головы оказалось не единственным изменением. Ее волосы выглядели более аккуратно, чем на изображении в виртуальной экскурсии на сайте «Золотой ярмарки». Даже слишком аккуратно, словно кто-то причесал ее, пока она там лежала. И на ней было вовсе не зеленое платье с лиловым рисунком песочных часов: она была одета в розовый топ и розовые со шнуровкой туфли-лодочки. Розовая куртка в холле, должно быть, тоже была ее . А рядом с ней, сбоку валялась красочная холщовая дамская сумка с цветочным рисунком, словно она свалилась с ее плеча перед падением.

На ее левой руке не было обручального кольца.

Меня прошиб дикий ужас. Я не знала, что делать. Звонить в полицию? Или сначала проверить, может, она еще жива?

Надо бежать из этого дома .

Но я не могла… не могла просто так бросить ее здесь.

Не представляю, долго ли я простояла в оцепенении – может, один миг, может, десять секунд или десять минут. И все-таки я заставила себя войти в гостиную. Если обойти с краю кровавое пятно и пройти к окну, я смогу увидеть ее лицо. Если обойти с краю кровавое пятно. Если обойти с краю. Обойти. С краю . Только мысленно повторяя эти слова, я смогла дошагать до окна. Увидев, кто там лежал, я до боли зажала рот ладонями. Руки у меня начали дрожать – а потом я затряслась всем телом. Это же Джеки, Джеки Нейпир! Она мертва. В ее распахнутых глазах застыл страх. Какие-то пятна на шее. Задушена. О господи, умоляю, только не это!

Ее лицо было перекошено, особенно рот. Между зубов виднелся кончик языка. Ничего не соображая, я лишь слышала, как мой собственный голос твердил:

– Нет, нет, нет…

Джеки Нейпир. Единственный человек, видевший то же самое, что и ты.

Я заставила себя приблизиться к ней так близко, как смогла. Наклонившись, я коснулась ее ноги. Теплая .

Пытаясь унять дрожь, я вышла из гостиной. Телефон. Надо позвонить в полицию . Именно так. Именно так и надо поступить: быстро позвонить в полицию. Я сосредоточилась на избранной цели и, с трудом переставляя ноги, двинулась к ней по холлу. Оказавшись почти рядом с телефонным столиком, я буквально застыла, заметив на полу нечто знакомое: на одном из разбросанных по полу и заляпанных кровью листов бумаги темнела запись, сделанная почерком моего мужа.

Чувствуя, что ноги отказывают мне, я опустилась на колени. Было совершенно не понятно, что мог означать замеченный мной листок. Какие-то стихи про вулкан, подписанные именем Тилли Гилпатрик. Под ними – похвальное замечание этим стихам, а под похвалой почерком Кита написано, что эти стихи отвратительны даже для пятилетнего ребенка, и далее написаны стихи, которые, по его мнению, достойны лучшей оценки: три рифмованные строфы. Я попыталась прочесть их, но не смогла сосредоточиться.

Один за другим я подняла с пола остальные разбросанные бумаги. Все они были заляпаны кровью. Вот список каких-то покупок, среди прочего – кто-то, подписавшийся буквой «Э» – просил купить некоего «Д» обжаренные артишоки, но только не в жестяной банке. «Только не» было написано большими буквами. Что там еще? Документ автомобильного страхования. И вновь я заметила фамилию Гилпатрик: это были имена водителей – Элиза и Донал Гилпатрик.

«Э» и «Д» .

Благодарственное письмо Элизе, Доналу, Риордану и Тилли за прекрасно проведенные выходные, какое-то давнее, судя по виду, и к тому же сердитое письмо от Элизы какой-то Кэролайн, датированное тысяча девятьсот девяносто третьим годом, стишки Риордана о каштанах, школьная ведомость того же Риордана, описание Тилли каких-то котят…

Все эти просмотренные листы я отложила в сторону и вдруг увидела маленькую записку на голубом листочке, от Селины Гейн – Элизе, датированную двадцать четвертым июля. Сегодняшнее число . Может, она решила написать подруге сразу после моего ухода? На этом листке не было крови, и читая записку, я осознала, что впадаю в оцепенение. Пора было прекратить это чтение.