Роберт Стайн - Не ложись поздно

Прозвенел звонок. Мы опаздывали на пятый урок.

Я испытывала к Нейту неслабые чувства. Меня словно каким-то силовым полем влекло к нему. Думаю, лет сто назад подобное назвали бы любовью с первого взгляда. В кино в такие моменты обычно играют слащавые скрипочки.

Что я хочу сказать: мне нравилось, как он на меня смотрит, нравилось говорить с ним. Я подумала, как ни странно, что сочащаяся кровью ссадина на лбу придает ему особое очарование.

– Рада была… столкнуться, – сказала я.

Он кивнул:

– Забавно. Напомни мне посмеяться.

С тех пор мы с Нейтом встречаемся. Иногда только вдвоем. Иногда, как было в тот вечер, двенадцатого апреля, когда мы ходили в забегаловку «У Лефти» – с Сэралинн и другом Нейта, Айзеком Бренером.

Да, я помню точную дату. Двенадцатое апреля. Вечер катастрофы. Вечер великого ужаса. Вечер, превративший меня в чокнутую психопатку.

– Есть вроде такое слово? – спросил Айзек. – Вомиториум?

– Нам мистер Хаммер рассказывал, – оживилась Сэралинн. – В драмкружке. У них, у древних римлян, были в театрах такие проходы. Чтоб зрители могли быстро покинуть театр. Вот их и называли – вомиториумы. На латыни это, как и английское «vomit», означает «извергать».

Айзек поскреб свои курчавые темные волосы:

– То есть зрителей выворачивало прямо в проходах?

– Не-а. Это распространенное заблуждение, – пояснила Сэралинн. – Блевотина тут ни при чем.

Я закатила глаза:

– А можно поговорить о чем-нибудь другом? Мы сюда поесть пришли, или как? Обязательно обсуждать вомиториумы?

Нейт согласно кивнул. Мы сидели в просторной кабинке с красными виниловыми стенками в глубине ресторана. Нейт обнимал меня рукой за плечи. Сэралинн с Айзеком сидели напротив.

– Да просто в столовке вчера устроили вомиториум, – сказал Айзек. – Ребята всё там обрыгали. Мерзость еще та.

Рука Нейта сжала мое плечо.

– Кто-нибудь знает, из-за чего все проблевались? – спросил он.

– Может, из-за жратвы? – предположил Айзек.

Все засмеялись. Айзек – завзятый приколист. Всегда какую-нибудь чушь сморозит.

– Сие до сих пор тайна, покрытая мраком, – сказала Сэралинн. – Говорят, всё из-за макарон с сыром. Ну что может быть в них такого?

Вчерашний учебный день обернулся катастрофой. Дюжину ребят пришлось увезти в неотложку. От этих разговоров о блевотине меня уже саму начало подташнивать.

Так что я обрадовалась, когда подошла официантка, чтобы принять наш заказ. Я ее по школе знала – Рэйчел Мартин [1] О приключениях Рэйчел читайте в книге «Игры для вечеринки». ( Здесь и далее примечания переводчика .) . Она в выпускном, но мы с ней ходим на политику и обществознание.

– Что нынче особенного? – спросил у нее Айзек.

Рэйчел похлопала глазками:

– Чизбургеры.

– Так вчера же были чизбургеры! – сказал Айзек.

Она ткнула его ластиком карандаша:

– Очень смешно, Айзек.

– Нехорошо клиентов карандашом тыкать, – заявил тот, потирая плечо. – Разве тебе Лефти не говорил?

Мы дружно посмотрели на окошко в кухню. Нам была видна лишь спина Лефти. Он стоял у гриля, поджаривая чизбургеры.

– Лефти говорит, тебя можно, – парировала Рэйчел.

Айзек вскочил.

– Да ладно? Не знал, что ты в меня влюблена. Куда поедем, к тебе или ко мне?

Сэралинн потянула его за рукав и усадила на место:

– Ха-ха. Смешно.

– Нам как обычно, – сказал Нейт.

Рэйчел что-то черканула в блокноте. После чего, снова ткнув Айзека карандашом на прощание, развернулась и ушла в кухню.

Нейт убрал руку с моей спины.

– Так, ребята, телефончики на стол. – Он извлек телефон из кармана джинсов и положил на середину стола.

Остальные тоже достали телефоны и аккуратной стопкой сложили поверх телефона Нейта.

– Ты это, проверь, чтобы Айзек сигнал не отключил, – напомнила Сэралинн.

Нейт вытащил из стопки телефон Айзека и проверил.

– Да лан, ребята, я разве похож на жулика? – притворно обиделся Айзек.

– Да! – ответили мы хором.

Нейт нажал на кнопку и укоризненно посмотрел на Айзека через стол:

– Отключил-таки.

Айзек поднял правую руку:

– Нечаянно. Ей-богу. Совершенно нечаянно.

Это была наша обязательная традиция. Мы складывали телефоны стопкой. У кого зазвонит первым – тот и платит за ужин.

Как правило, проигравшей оказывалась я. Уж больно мама с папой были настырные. Типичные сумасшедшие родители, они отслеживали каждый мой шаг. И без конца названивали. Типа спросить о чем-то. А на самом деле просто пасли.