Алафер Бёрк - Осколок моего сердца

Джонни покачал головой, но затем понял, что дядька не видит его, как и он сам не видит этого мужчину.

– Нет, у меня болит живот.

– Наверное, тебя мутит из-за хлороформа. Я этого боялся. Тебя же не вырвало у меня в багажнике, а?

Джонни не мог сказать, беспокоится дядька из-за него или злится из-за того, что он мог запачкать багажник.

– Неа.

– Не говори «неа». Это невежливо. Ты достаточно большой, чтобы отвечать «да или «нет», как полагается молодому человеку.

– Извините. Нет, меня не рвало.

– Так-то лучше. Тебе, наверное, хочется пить, и это успокоит твой желудок. – Мужчина просунул в багажник руку, протягивая Джонни банку имбирного эля [10] Безалкогольный напиток, сладкая газировка. .

– Я не могу пить лежа, – сказал Джонни.

– Вот что я скажу. Я полностью открою багажник, чтобы ты смог сесть и подышать свежим воздухом. Но ты должен пообещать, что не попытаешься сбежать и не станешь орать или бузить, согласен? Вокруг никого нет, так что тебя никто не услышит, и не забудь, что я пригрозил тебе сделать, если ты будешь плохо себя вести. Лады?

– Я больше не буду, мистер. Честное слово.

– Так я и знал. Хороший мальчик.

В люксе для новобрачных Лео расспросил Кару о каждом моменте пребывания ее и детей на пляже вплоть до самых мелких деталей. По опыту своей работы в полиции Лео знал, что так можно выяснить какую-то важную деталь, на которую до этого никто не обратил внимания.

Кара вспоминала, как дети четы Бакли играли в репетицию свадьбы Лори и Алекса после того, как Тимми и Рамон уехали за подарком для Алекса ко дню рождения. Лори было невыносимо слушать, как Джонни играл отведенную Тимми роль «шафера невесты». Было ясно, что мальчик восхищался своим будущим старшим кузеном.

Рассказ Кары был прерван верещанием мобильного телефона. Марси недоуменно взглянула на экран и, извинившись, вышла из комнаты.

Сидящий на диване возле Кары Тимми сказал:

– Перед нашим отъездом близнецы дразнили Джонни, говоря, что он так хочет походить на меня, что они начнут называть его «Тимми».

Услышав слова сына, Лори почувствовала, как где-то в глубинах ее сознания шевельнулась смутная мысль, пытающаяся облечься в слова. Но, когда она попыталась ухватиться за эту мысль, у нее ничего не получилось.

– Точно, – согласилась Кара. – Хлоя и Эмили продолжали в том же духе все время, пока они были на пляже, чаще называя его Тимом или Тимми, чем его собственным именем. И ему, похоже, нравилась эта игра. Все это было шутки ради.

На пляже они называли своего брата Тимми. Лори опять ощутила смутное беспокойство, затем вспомнила то, что сказал Уайетт, мальчик, с которым она поговорила на пляже и который катался на скимборде вместе с Джонни и Тимми.

– Кара, а ты случайно не замечала, обращался ли к Джонни кто-либо еще , называя его Тимми? Или, может, кто-то звал кого-то, называя его Тим или каким-то похожим именем? – Уайетт слышал, как какая-то женщина выкрикивала имя «Тим», как будто она была недовольна тем, что он занимается чем-то не тем или вроде того.

Кара покачала головой.

– Нет, я ничего такого не слышала. Просто девочки дурачились, только и всего.

В гостиную вернулась Марси, держа в руке телефон.

– Вы не возражаете, если мы прервем расспросы? Рамон сказал, что девочки умирают с голоду. Тимми, может быть, вы с Карой спуститесь к ним, чтобы решить, куда пойти?

– Они станут спрашивать про Джонни, – пробормотал Тимми.

Лори видела, что Марси пытается удалить из комнаты Тимми и Кару, чтобы поговорить с Лори и Лео о том звонке, который только что поступил на ее телефон. Также было ясно, что Тимми не согласен с решением не говорить девочкам о том, что произошло, но ведь ему было всего десять лет. Не ему было решать, сообщать им или нет.

– Никто не просит тебя врать, – сказала Лори. – Марси и Эндрю сами решат, что именно говорить своим дочерям.

Тимми кивнул, и они с Карой пошли к Рамону и девочкам.

– Это был наш священник, отец Хорриган, – объяснила Марси, положив свой телефон на журнальный столик. – После моего звонка ему он решил связаться с биологической матерью Джонни, чтобы удостовериться в том, что она тут ни при чем.

– И что? – спросил Лео.

– Ее мать сказала, что она умерла от передозировки наркотика полгода назад.

В комнате воцарилось молчание.

– Мы ее даже не знали, – сказала Марси. – Но это все равно так… печально. И дико. Однако отец Хорриган подчеркнул, что, по словам ее матери – бабушки Джонни – ее дочь никогда не жалела о том, что родила Джонни и отдала его в нашу семью.