Сэм Гэссон - Кошка, которая все видела. Молчаливый свидетель

Незнакомец и Дин были уже возле магазина сладостей, когда Джим крикнул, что позвонит в полицию, если мужчина немедленно не остановится. Угроза возымела действие: незнакомец замер и обернулся.

Тут Джим наконец догнал их.

Свет, льющийся от ярко мигающего электронного леденца, выставленного в окне магазина сладостей мистера Симнера, раскрасил лицо похитителя Дина в резкие, тропические цвета.

Мужчина по-прежнему держал мальчика за руку.

– Отпустите! – рявкнул Джим, уже набирая номер полиции, но, прежде чем нажать кнопку вызова, заколебался. Стоящий перед ним мужчина ничем не напоминал похитителя детей.

Этот человек, чисто выбритый, с распущенными светлыми волосами, в модных очках, как у Бадди Холли [3], совсем не походил на скользкого типа, способного похитить ребенка ночью.

– Вы кто?

Одежда тоже не вписывалась в образ. На мужчине был вязаный красно-белый джемпер с серебристым поясом. Такая одежда слишком заметная, яркая, она не подходит человеку, который надеется остаться незамеченным под покровом ночи.

Незнакомец выглядел так, будто собирался отправиться на первое свидание в ресторан средней руки, а не похитить ребенка.

Джим обратил внимание на то, что мужчина был без пальто, в его очках не было линз, а на руке – обручального кольца. Затем увидел дикие, навыкате глаза с огромными зрачками.

– Отстаньте! – крикнул, вырываясь, Дин.

– Все не так, как может показаться, – произнес мужчина, а затем отпустил мальчика и бросился наутек, чуть не сбив Джима с ног.

– С вами все в порядке, мистер Глью? – спросил Дин, быстро придя в себя.

– Да, – ответил Джим, потирая колено. – А ты как?

– Нормально.

– Ты знаешь, кто этот мужчина?

Дин отрицательно покачал головой.

На мгновение Джиму показалось, что мальчик опять сорвется. При тусклом свете фонаря Дин разразился грустными, тихими всхлипами.

– Пойдем обратно в дом, – сказал Джим, обняв мальчика за плечо. – Утро вечера мудренее.

Наступая на собственные тени, Джим и Дин направились домой по Сэнт-Эндрю-роуд. Когда они подошли к жилищу семьи Глью, Дин обернулся и посмотрел на свой дом.

Джим тоже посмотрел туда, задержав взгляд всего на секунду. В спальне супругов Раттер по-прежнему горел свет.

Когда Бруно выглянул из чердачного окна, чтобы обозреть окрестности, Джим и Дин уже вошли в дом.

Посмотрев через дорогу, на окна дома номер восемь, Бруно увидел знакомую картину: Леон Панк делал растяжку. Он двигался так, словно занимался йогой, но его движения были более энергичными.

Сначала Бруно смог разглядеть лишь обнаженный торс Леона, покрытый изображениями черепов и драконов. Увидев выражение лица парня, Бруно содрогнулся. У Леона был голодный взгляд человека, готового съесть любой предмет, на который он смотрит.

Закончив растяжку, Леон зажег одну из своих ароматических сигарет. Иногда их запах доносился до открытого окна Бруно и напоминал ему о сетке с травами, висевшей на кухне.

– Слезай оттуда, Бру, – позвала сына Хелен. – Ты знаешь, что тебе нельзя находиться на крыше.

– Я не на крыше! – отозвался мальчик. – Мои ноги касаются ковра. Происходит что-то странное!

– В твоем мире всегда происходит что-то странное. Быстро вниз! Я начинаю терять терпение!

– Какая-то женщина подошла к мусорному ящику Алана Любопытного!

– Хватит подсматривать! Я предупреждаю тебя, Бру!

Бруно прищурился, чтобы лучше видеть.

– Это призрак старой женщины! Она в свадебном платье! Или просто в длинной ночной рубашке. Эта женщина выглядит безумной… А теперь она заглядывает в мусорный ящик Алана. Думаю, эта женщина что-то потеряла.

– Спускайся! Хватит заниматься ерундой!

Бруно услышал, как парадная дверь открылась, а затем стукнулась о косяк, от чего весь старый дом затрясся. Вскоре мальчик увидел отца, пересекающего дорогу. Лысина Джима поблескивала в свете фонаря.

– Папа идет к ней поговорить, – сообщил Бруно. – Наверное, он заметил ее из окна гостиной.

– Ты уверен? Только не сочиняй!

Бруно наблюдал за тем, как отец осторожно приблизился к призрачной женщине. Она перестала копаться в мусоре и так, словно они были старыми друзьями, положила руки ему на плечи.

В свете фонаря длинная ночная рубашка женщины просвечивалась, показывая иссохшее тело.

Беседа длилась не дольше минуты. Бруно наклонился, отчаянно желая расслышать слова отца.

– Женщина ушла, – доложил мальчик. – Теперь она роется в мусорном ящике Пэдвеллов.