Блейк Пирс - Когда кругом обман

Привет, мама – вот всё, там было написано.

Райли была ошеломлена этим странной бессвязностью. Она стоит там, где когда-то был брошен труп, и получает сообщение от дочери, которая зачастую не хочет иметь с ней ничего общего. Нужно ли объяснять, что сейчас было не лучшее время для переписки?

Привет, Эприл , написала она в ответ. Что случилось?

Тут же пришёл ответ:

Завтра закончится школа. В понедельник у меня последний экзамен.

Райли написала: Ты готова?

Не знаю , ответила Эприл.

Райли вздохнула. Эта беседа с дочерью уже стала совершенно бессмысленной.

Но тут Эприл написала:

Я хочу с тобой поговорить.

Райли вздрогнула от неожиданных эмоций.

Я тоже , набрала она. Сможешь подождать, пока я вернусь в гостиницу?

Следующее сообщение Эприл привело её в совершенное недоумение.

Не по телефону, а так. Приезжай домой, и мы поговорим.

Райли остановилась на платформе железной дороги. Она всё ещё не понимала, что делает, хотя они с Люси уже несколько раз всё обсудили. Они обе были уверены, что здесь, в Ридспорте, больше ничего не произойдёт. Цепной убийца наносил свои удары в двух разных городах и когда бы он ни планировал новое убийство, это будет в другом месте.

– Я всё ещё не уверена, Люси, – сказала Райли. – Обычно я не бросаю дела на полпути.

– Всё нормально, – сказала Люси с оттенком раздражения в голосе. – Я знаю, что делать. Я опрошу всех, кого смогу. Схожу на похороны, если вдруг он решит прийти. Проверю всех, кто прислал цветы.

В этот момент раздался голос кондуктора: «Всем занять свои места!»

Райли сказала:

– Если случится что-то важное, я тут же вернусь.

– Езжай, – твёрдо сказала Люси.

– Спасибо, – ответила Райли.

Небольшой самолёт ФБР, на котором они прибыли в Ридспорт, улетел практически сразу же после того, как высадил их, так что вернуться на нём она не могла. Люси предложила Райли отвезти её в Олбани, чтобы посадить на самолёт домой, но Райли выбрала поезд: на нём она сможет доехать прямо до Квантико лишь с одной пересадкой в Нью-Йорке, а во время дороги у неё будет время обдумать документы и постараться проникнуть в разум убийцы.

Она вошла в просторный вагон бизнес-класса и заняла своё место. Она хорошенько вытянулась, расположившись на двух больших креслах, своём и свободном соседнем. Когда поезд начал отъезжать от станции, она выглянула в окно. Люси не было видно, так что Райли решила, что та сразу же вернулась к работе.

Она откинула кресло в лежачее положение и стала отдыхать. Мерное, дружелюбное постукивание и мягкая вибрация вагона помогли Райли начать переосмысливать всю информацию с помощью своего необычного навыка. Она начала с вопроса о том, почему убийца морил голодом обеих своих жертв. Конечно, он надеялся ослабить их. Райли также была уверена, что его самого морили голодом в какой-то период его жизни и поэтому он чувствовал потребность причинить подобное страдание другим.

Но ей пришло в голову нечто другое. Если бы он кормил женщин, он бы признал их человечность. А так он мог почувствовать к ним симпатию. Он же хотел, чтобы они оставались для него лишь объектами, символами того, что причиняло ему боль или приводило в ярость в прошлом.

Райли стала глубоко дышать. Да, связь с ним начала устанавливаться, и получше, чем даже на месте преступления.

«Он человек, – думала она. – Слишком человек».

Он не был холодным и бесчувственным социопатом. И скорей всего он был способен на симпатию и даже доброту. И именно этого он в себе боялся больше всего, ведь они и могли его погубить.

Райли закрыла глаза. Она почувствовала его колебания и усилия, когда он пытался подавить в себе человеческие черты. С его слабостью, надолго ли хватит у него сил быть смертоносным животным? Он лишь знал, что у него нет другого выбора.

Ей начало проясняться и другое. Шокирующая театрализация его последнего убийства, с висящим на всеобщем обозрении телом, была не только попыткой потрясти весь мир. Он делал это и для себя. Он отчаянно нуждался в том, чтобы убедить всех, включая себя, что он гораздо более жестокий, чем кажется.

Райли понимала, что отчаяние его усиливается, а преступления скорей всего будут становиться всё более жуткими и безобразными. Он не мог позволить себе показать ни намёка на предательское милосердие или человечность. Он должен сделать всё, что в его силах, чтобы стать монстром вне предела своих представлений.