Энтони Гилберт - Убийство в назначенный срок. Длинная тень смерти (сборник)

– А почему он вспомнил о полицейских?

– Думаю, сэр, он сказал это просто так.

– Мистер Хубарт часто говорил о полиции?

– Никогда. Во всяком случае, я не слышал. У него вообще не было привычки без причины заводить со мной беседы.

– Может, он был пьяный?

Парсонс покачал головой:

– Нет. Мистер Хубарт тогда сильно переживал. Вероятно, поссорился с дамой. В последнее время я заметил у него склонность ссориться со своей дамой после ужина и приходить домой в скверном настроении.

– То есть это было уже не в первый раз?

– Вот так серьезно – в первый.

– И кто была дама, с которой он встречался?

– Я не знаю, но последние две-три недели он получал от нее много писем.

– После его отъезда что-нибудь приходило?

– Ничего.

– Вы когда-нибудь ее видели?

– Однажды, мельком. Я стоял у окна и увидел даму, наблюдающую за домом. Я сходил в кухню, а когда вернулся, она все еще стояла.

– Дама приходила сюда?

– Насколько мне известно, нет.

– Но иногда вы вечером уходите. Такое бывает?

– Да, у меня один свободный вечер в неделю.

– Так что она могла сюда прийти. Но это всего лишь предположение. Вы могли бы ее опознать?

– Не знаю. Я не разглядел ее лица. – Парсонс помолчал. – Мне кажется, это как-то связано с тем, что мистер Хубарт последнюю неделю был такой взвинченный.

– Как долго он здесь прожил?

– Больше месяца. Приехал сразу после отъезда сэра Джеральда. Раньше он снимал квартиру.

– Мистер Хубарт давал о себе знать после отъезда к сестре?

– Нет.

Осознав, что больше ему ничего узнать не удастся, Филд замолчал. Перед уходом он решил, что чаевые дворецкого не обидят. Так оно и получилось.

В Харрингфорд, где жила сестра Чарльза Хубарта, инспектор прибыл в шесть часов. И сразу отправился в гостиницу. Вернуться в этот день в Лондон не удастся, придется заночевать. От городка до поместья Фернден было примерно две мили по дороге через поле. Филд одолел это расстояние довольно быстро. Поднявшись на холм, увидел дом. Красивый, ухоженный.

Вспомнилась фальшивая предсмертная записка Фанни, где говорилось о пятистах фунтах. Не пятистах шиллингах, нет, а о сумме в двадцать раз большей. Это как раз было то место, где такие деньги водились.

Когда инспектор Филд только начал свою прогулку через поле, в библиотеке Ферндена собралось общество. Хозяева дома – миссис Уоррен и ее супруг, худощавый элегантный аристократ, немного сноб, скучающий в любой компании. Там присутствовал также Чарльз Хубарт, высокий, темноволосый молодой человек. Мисс Брим в разговоре с инспектором тогда верно заметила: красавцем его не назовешь, но лицо выразительное и одухотворенное. Впрочем, сейчас оно было скрыто в тени. Там присутствовали и друзья дома, Скотт Эджертон, политик, достаточно молодой для такого рода занятий, и его жена Розмари, а также трое приятных молодых людей, которые о чем-то беседовали у радиоприемника.

Общей темой разговора вначале были театр и засилье в последнее время водевилей. Затем эта тема надоела, и все принялись обсуждать институт брака. Его достоинства и недостатки. Беседа пошла живее.

– Мне казалось странным, что холостые мужчины всегда подтрунивают над женатыми и редко наоборот, – произнесла миссис Уоррен и посмотрела на мужа. – Верно, дорогой?

– Что? – Тот встрепенулся. – Ах да, ты права, дорогая. Женатым нечего сказать, потому что они настолько привыкли к этому состоянию, что не замечают. Как тот юноша из рассказа Киплинга, который долго ходил голый и не замечал этого, а когда наконец увидел себя в зеркале, то расплакался.

– А что думает Чарльз? – поинтересовалась Розмари.

– Совершенно справедливо.

Он произнес эти слова настолько серьезным тоном, что присутствующие заулыбались, кроме Эджертона. Политик, как и положено, сохранял спокойствие.

Дверь отворилась, и в библиотеку вошла девушка, прелестное юное создание. Она молча отодвинула от стола кресло с прямой спинкой и села. Изящно сложенная, темноволосая, невысокая. Но особенно хороши были ее глаза. Огромные, черные, они излучали спокойствие и странное знание, несвойственное возрасту. И движения ее были уверенные. Она нисколько не смущалась, оказавшись среди гостей, чувствуя себя вполне комфортно. Ее губы были сложены в таинственной полуулыбке, а глаза искрились и сияли.

Девушку звали Люси Эджертон. Скотт был ее сводным братом, на двенадцать лет старше. В Англию она приехала недавно. Раньше жила в Италии у сестры своей покойной матери-француженки. Там же получила образование.