Энтони Гилберт: Убийство в назначенный срок. Длинная тень смерти (сборник)

– Кто для него Хоггет? Или его жена, дети? Плевать он на них хотел. И крепитесь, милочка, это нужно выдержать. Вы недавно спрашивали, возможно ли любить убийцу. Теперь вы знаете, что замужем за настоящим убийцей. Такие не колеблясь уничтожают любого, кто стоит на их пути. В данный момент Пол Френч размышляет, как разделаться со мной, пока нет свидетелей. Затем станет утверждать, что это была самозащита.

– Но я…

– Вы жена. А жены не могут свидетельствовать против мужей, даже если они убийцы.

Крук, конечно, понимал, что сейчас он близок к смерти, как, наверное, никогда в жизни. Этот человек может выстрелить в любой момент и с такого расстояния не промахнется.

– Я ничего не понимаю! – в отчаянии произнесла Хелен. – Все происходит как во сне. Пол, убери пистолет. Он заряжен?

Пол кивнул:

– А как же, там пять патронов. Было шесть, но один я израсходовал на Бланш.

– Не пугай меня, Пол. Убери пистолет и скажи, что это неправда.

– Правда, неправда – все равно мне никто не поверит.

– Я поверю, если ты сможешь убедить меня.

– В чем тебя убедить, Хелен? В том, что все это ради тебя? Все, что я делал, чем рисковал. И не один, а целых три раза. Да, это так. Возможность любить тебя – единственное, чего я хотел. А эти люди мне мешали.

– А ты спросил меня, хочу ли я принимать такие жертвы? Смогу ли я жить с сознанием, что в фундамент нашей счастливой жизни закопаны трое людей? Да, я люблю тебя, люблю, но… это не значит, что ради любви можно убивать. Ты бы не стал воровать, чтобы купить мне ожерелье. Подождал бы, пока заработаешь, да я бы вообще без него обошлась. А тут человеческая жизнь…

– Да, теперь я понимаю, что все было напрасно. Ты этого не стоишь. Я верил, что наша любовь – это что-то особенное. Перед ней ничтожны условности, закон. Верил, что все мои действия оправданны. Но я ошибался. Ты такая же, как все. Обычная обывательница, домохозяйка, тревожащаяся о том, что подумают люди. Я чувствую себя глупцом, который отдал огромное состояние за то, что казалось ему бриллиантом «Кохинор», а потом узнал, что это можно купить в любой дешевой лавке.

– И ты считал, что все это опять сойдет тебе с рук? – Хелен оглянулась. – Мистер Крук, он сумасшедший?

– Согласно «правилу Макнотена» [4], нет, – заверил адвокат.

– Что ты наделала, Хелен! – воскликнул Пол. – Разрушила весь мой мир, в центре которого находилась ты с того момента, как я тебя увидел. Все остальные, кроме тебя, были для меня тенями, призраками. И Бланш, и эта мерзкая миссис Хоггет, и ее первый муж… Разве убить призрака – это преступление? – Он помолчал. – Но ты все равно ничего не поймешь. Я зря теряю время. А его, – он ткнул дулом пистолета в сторону Крука, – уже ничто не спасет.

Пол так увлекся, что потерял бдительность. Тем временем двое полицейских успели влезть в окно. Один схватил его сзади за руки. Пистолет упал на пол, и его тут же поднял второй полицейский.

Через секунду в дверь дома позвонили. Появившаяся экономка окинула спокойным взглядом собравшихся и невозмутимо произнесла:

– Мистер Френч, пришли из полиции. Хотят видеть вас.

Хелен начала смеяться и смеялась до тех пор, пока Майлс Гордон, пришедший вместе с полицейскими, не увел ее из комнаты.

А Крук обратился к представителям закона:

– Вы славно сработали, ребята. Поздравляю. А я пошел. У меня есть еще дела.

Дела у него были связаны с Кэти Хоггет. Он нашел ее сидящей на стуле в больничном коридоре. Увидев Крука, она вскочила, пошатываясь.

– Меня не пускает к мужу полицейский. Неужели нельзя побыть с умирающим?

Крук взял ее холодные руки в свои.

– Он не умирающий. Теперь уже в этом нет сомнений.

– Но он хотел уйти из жизни. – Голос Кэти сорвался. – Из-за этой… Берты. Творить самосуд, конечно, неправильно, но она заслужила. И наверняка привела его в бешенство, иначе бы он не решился. Может, на суде это учтут…

Она говорила и говорила, не могла остановиться. Крук усадил на стул с нежностью, на какую только был способен.

– Успокойтесь, дорогая. Мы хотим, чтобы он поскорее поправился и рассказал обо всем.

– Нам известно, как все было, – проговорила Кэти с горечью. – Он уже все рассказал. В письме.

– Но пока точно ничего не известно. Была одна поэтесса, вы ее, конечно, не знаете. Когда я был мальчишкой, по ней все с ума сходили. Элла Уилер Уилкокс. Она говорила: «Вопрос не улажен до тех пор, пока он не улажен справедливо». Пока мы предполагаем только, что Руби Хоггет убил человек, который писал письмо.