Эдгар Уоллес - Рассказы о Шерлоке Холмсе. Король страха (сборник)

– Сделаю! Все сделаю, как вы сказали, – говорил Браун, заискивающе заглядывая Холмсу в глаза.

– Ошибки быть не должно, – сказал Холмс и строго посмотрел на тренера. Тот от такого взгляда боязливо втянул голову в плечи.

– Нет-нет, как можно! Я буду на месте. Все пока оставить как есть?

Холмс ненадолго задумался и вдруг рассмеялся.

– Да, оставьте. Я пришлю вам указания. И смотрите, без фокусов, а не то…

– Что вы! Поверьте, я все сделаю.

– Да, думаю, сделаете. Ну что ж, завтра я с вами свяжусь. – Не заметив робко протянутой руки, Холмс повернулся, и мы пошли обратно в Кингс-Пайленд.

– Редко мне приходилось встречать людей, у которых наглость, трусость и подлость сочетались бы в такой же идеальной пропорции, как у этого Сайлеса Брауна, – заметил Холмс, когда мы шли по полю.

– Значит, лошадь у него?

– Сначала он пытался отвертеться, но когда я в точности описал ему его действия в то утро, он решил, что я видел все собственными глазами. Вы, конечно же, обратили внимание на необычные квадратные носки у тех следов, что мы видели, и заметили, что его ботинки в точности им соответствуют. Да и никто из слуг просто не решился бы на такой поступок. Я описал Сайлесу, как в то утро, встав по своему обыкновению раньше других, он заметил странную лошадь, бесцельно разгуливавшую по полю. Как он вышел к ней, как изумился, когда понял по белому пятну у нее на лбу, которое и дало имя фавориту, что в его руки попала единственная лошадь, способная обогнать ту, на которую он поставил. Затем я рассказал тренеру, что его первым желанием было отвести лошадь обратно в Кингс-Пайленд, но потом, не совладав с дьявольским искушением, он решил придержать ее до окончания Кубка, повел обратно и спрятал в Мейплтоне. После такого детального рассказа Сайлес думал уже только о том, как спасти свою шкуру.

– Но ведь его конюшню обыскивали.

– У человека, который столько лет имеет дело с лошадьми, на такой случай наверняка есть свои приемы.

– А вы не боитесь оставлять здесь лошадь? Он же может с ней что-нибудь сделать.

– Что вы, дружище, теперь он будет беречь ее как зеницу ока. Браун прекрасно понимает, что надеяться на прощение он может лишь в том случае, если вернет лошадь в целости и сохранности.

– Полковник Росс не производит впечатления человека, способного прощать.

– Не в полковнике дело. Я ведь лицо неофициальное, поэтому сам решу, что ему рассказывать, а что нет. Не знаю, заметили ли вы, Ватсон, но полковник разговаривал со мной несколько надменно. Теперь я хочу немного позабавиться. Ничего не говорите ему о лошади.

– Хорошо, буду держать рот на замке.

– Конечно же, все это ерунда по сравнению с главным вопросом: кто убил Джона Стрейкера?

– И теперь вы возьметесь за него.

– Наоборот. Мы с вами возвращаемся в Лондон вечерним поездом.

Слова моего друга поразили меня как гром среди ясного неба. Мы пробыли в Девоншире всего несколько часов, и вдруг он решает прекратить столь успешно начатое дело! Я был так удивлен, что не проронил больше ни слова до самого дома Стрейкера. Полковник и инспектор дожидались нас в гостиной.

– Мы с доктором Ватсоном возвращаемся в столицу сегодня вечерним экспрессом, – с порога заявил Холмс. – У вас здесь в Дартмуре удивительно чистый воздух.

От удивления глаза инспектора округлились, но полковник лишь презрительно скривил губы.

– Выходит, вы поняли, что найти убийцу несчастного Стрейкера вам не удастся.

Холмс неопределенно пожал плечами.

– В этом деле есть кое-какие сложности, – сказал он. – Но я все же склонен думать, что во вторник ваша лошадь выйдет на ипподром. Пусть ваш жокей будет готов. У вас есть фотография мистера Джона Стрейкера?

Инспектор вытащил из конверта карточку и передал ее Холмсу.

– Дорогой Грегори, вы прямо-таки предугадываете мои желания. Если позволите, я оставлю вас на минуту, мне нужно задать один вопрос служанке.

– Должен сказать, я очень разочарован в нашем лондонском помощнике, – резко сказал полковник Росс, проводив взглядом Холмса. – По-моему, с его приездом мы не продвинулись ни на йоту.

– По крайней мере, он считает, что ваша лошадь будет участвовать в забеге, – заметил я.

– Да, он так считает, – пожал плечами полковник. – Только мне было бы спокойнее, если бы моя лошадь стояла у меня в конюшне.

Я уже хотел вступиться за своего друга, когда Холмс снова вошел в комнату.

– Итак, джентльмены, – бодро воскликнул он, – теперь я готов ехать в Тависток!