Джозеф Флетчер - Убийство в Миддл-Темпл

– Честно говоря, – пробормотал Спарго, – я сомневаюсь, что вашему отцу вообще кто-нибудь поможет, если он и дальше будет хранить тайну своего прошлого.

– То же самое считает и Роналд, – кивнула Эвелин. – Но мы не можем заставить говорить нашего отца, мистер Спарго. Мы не сомневаемся, что он не виновен в этом ужасном преступлении, и не понимаем, почему отец отказался отвечать на вопросы, которые задали ему в суде. На самом деле мы знаем обо всем этом не больше, чем все остальные. Я много раз просила отца все рассказать, но он молчит. Роналд – то есть мистер Бретон – предупреждал, что ему грозит опасность, и мы умоляли отца сообщить суду все, что ему известно о мистере Марбери. Но до сих пор он лишь смеялся над тем, будто кто-то может связать его с убийством и тем более арестовать. А теперь…

– А теперь он сидит в тюрьме, – усмехнулся Спарго. – Знаете, бывают люди, которых надо спасать от них самих. Вы должны спасти отца от последствий его собственного упрямства. Кстати, что вы сами знаете о прошлом отца?

Сестры переглянулись.

– Ничего, – ответила старшая.

– Абсолютно ничего! – заверила младшая.

– Ладно, тогда ответьте на несколько простых вопросов, – предложил Спарго. – Я не собираюсь публиковать ваши ответы или как-то их использовать. Просто хочу услышать факты, которые могут вам помочь. У вас есть родственники в Англии?

– Нет, насколько нам известно, – сказала Эвелин.

– Никого, кто мог бы рассказать о вашем прошлом?

– Никого!

Спарго постучал пальцами по блокноту.

– Сколько лет вашему отцу?

– Недавно исполнилось пятьдесят девять, – ответила Эвелин.

– А сколько вам и вашей сестре?

– Мне двадцать, а Джесси – почти девятнадцать.

– Где вы родились?

– В Сан-Грегорио, это в аргентинской провинции Сан-Хосе, к северу от Монтевидео.

– У вашего отца был там бизнес?

– Да, он занимался экспортной торговлей. Тут нет никаких секретов, мистер Спарго. Продавал товары в Англию и Францию: кожу, шкуры, шерсть, фрукты, вяленое мясо. На этом и сделал состояние.

– И вы не знаете, как долго он находился в Аргентине до того, как вы родились?

– Нет.

– Он приехал в Америку женатым?

– Нет, нет. Это мы как раз знаем. Отец рассказывал нам о своей женитьбе, это была романтичная история. Отец плыл из Англии в Буэнос-Айрес и встретил на корабле одну молодую леди. Она, по его словам, была чем-то похожа на него: у нее тоже не было ни родственников, ни друзей. Она собиралась устроиться в Аргентине гувернанткой. Они полюбили друг друга и поженились почти сразу по приезде в Буэнос-Айрес.

– А потом ваша мать умерла?

– Мама умерла, когда мне было восемь, а Джесси – шесть.

– И вскоре вы переехали в Англию?

– Да, через два года.

– Значит, вы прожили в Англии десять лет. И больше ничего не знаете о прошлом отца?

– Нет.

– Судя по вашим словам, во время отъезда в Аргентину вашему отцу было около сорока лет. Все это время он должен был чем-то заниматься, как-то строить свою жизнь. И вы никогда не слышали, чтобы он упоминал о своей ранней юности, о детстве? Рассказывал о старых добрых временах?

– Я никогда не слышала от него ни о чем, что происходило до его женитьбы, – произнесла Эвелин.

– Однажды я спросила его о детстве, – добавила Джесси. – Он ответил, что это было трудное время, о котором не хочет вспоминать. И больше я его не спрашивала.

– Иными словами, вы ничего не знаете о жизни, о семье и о делах вашего отца, кроме того, что видели собственными глазами?

– Да, – кивнула Эвелин.

– В таком случае, как я уже говорил вашей сестре, публика подумает, будто у вашего отца была какая-то мрачная тайна, которую знал Марбери, и он совершил убийство, чтобы заставить его замолчать. Хотя сам я так не считаю. Уверен, он не только невиновен в преступлении, но и знает о нем не больше, чем новорожденный ребенок. И я сделаю все возможное, чтобы найти настоящего убийцу. Кстати, поскольку завтра все равно прочитаете об этом в утреннем выпуске «Наблюдателя», я скажу вам, кто такой Марбери. Он…

Дверь отворилась, и в комнату вошел Роналд Бретон. Увидев двух сестер, он покачал головой.

– Так и думал, что найду вас здесь, – произнес Бретон. – Джесси говорила, что хочет с вами увидеться. Но я не представляю, что можно сделать, Спарго, – вам или вашей газете, будь она даже самой влиятельной в мире. Говоря по правде, дела плохие. Мистер Эйлмор – я только что от него, мы просидели у него час вместе с его адвокатом, Страттоном, – по-прежнему упрямится и наотрез отказывается говорить о Марбери. Чем вы можете ему помочь, Спарго, если он явно умалчивает о том, что ему известно?