Энтони Горовиц - Дом шелка. Мориарти

При первом упоминании Майкрофта Холмс сказал, что тот работает аудитором в нескольких государственных ведомствах. Но это оказалось правдой лишь наполовину: позже я узнал, что брат Холмса был фигурой куда более важной и влиятельной. Я, естественно, говорю о похищении из адмиралтейства чертежей засекреченной подводной лодки Брюса-Партингтона. Вернуть их поручили именно Майкрофту. Тогда Холмс мне и признался, что в правительственных кругах брат котируется очень высоко, он живое хранилище множества тайных фактов и, когда министерствам надо что-то узнать, за консультацией обращаются к нему. По мнению Холмса, избери брат карьеру сыщика, он был бы ему ровней и даже – как ни удивительно мне было слышать это признание – кое в чем бы Холмса переплюнул. Но Майкрофт Холмс страдал одним серьезным недостатком. Нега и лень настолько пропитали все его существо, что раскрыть даже самое простое преступление было выше его сил – он нипочем не сумел бы воспылать к нему интересом. Кстати, он еще жив. Когда я слышал о нем в последний раз, ему даровали титул рыцаря и звание почетного ректора одного известного университета, но с той поры он уже ушел в отставку.

– Он в Лондоне? – спросил я.

– Он редко бывает за его пределами. Я дам ему знать, что мы навестим его в клубе.

По сравнению с другими клубами на Пэлл-Мэлл «Диоген» был размером поменьше и архитектурным обликом напоминал венецианский дворец в готическом стиле – арочные окна с изысканным рисунком, маленькие балюстрады. Как следствие, изнутри дом выглядел довольно мрачно. Парадная дверь вела в атриум, который тянулся вверх по всей длине здания и венчался где-то в вышине куполообразным окном, но архитектор загромоздил это сооружение чрезмерным количеством галерей, колонн и лестниц, в результате лишь немного света пробивалось внутрь. Посетителей допускали только на первый этаж. По правилам клуба два дня в неделю они имели возможность в сопровождении члена клуба подняться в ресторанную залу этажом выше, но за семьдесят лет существования клуба такого не случалось ни разу. Майкрофт принял нас, как обычно, в комнате для посетителей – дубовые полки проседали под тяжестью мудрых томов, отовсюду на тебя смотрели мраморные бюсты, а через эркер открывался вид на Пэлл-Мэлл. Над камином висел портрет королевы, выполненный, как было известно, членом клуба. Королеву оскорбило, что, кроме нее, художник поместил на полотне бродячую собаку и картофелину, хотя лично мне символика обоих этих предметов всегда была непонятна.

– Дорогой Шерлок! – воскликнул Майкрофт, войдя в комнату своей утиной походкой. – Как дела? Вижу, похудел. Рад, что ты снова в своей обычной форме.

– А ты поправился после гриппа.

– Пустячное недомогание. Мне очень понравилась твоя монография о татуировках. Видимо, писал поздними вечерами. Бессонница не мучает?

– Лето было чересчур теплым. Ты не говорил мне, что приобрел попугая.

– Позаимствовал. Доктор Ватсон, рад вас видеть. Вы с женой не виделись уже неделю, но надеюсь, что у нее все хорошо… Ты только что вернулся из Глостершира.

– А ты из Франции.

– Миссис Хадсон была в отъезде?

– На прошлой неделе вернулась. У тебя новая повариха.

– Прежняя ушла.

– Из-за попугая.

– Она из тех, кому ничем не угодишь.

Этот обмен происходил с такой быстротой, что я чувствовал себя зрителем на теннисном матче, когда дергаешь головой то в одну, то в другую сторону. Майкрофт приглашающим жестом указал на диван, а собственную тушу разместил на кушетке.

– Я очень огорчился, когда узнал о смерти того мальчика, Росса, – сказал он, неожиданно посерьезнев. – Я ведь тебя отговаривал пользоваться услугами этих бродяжек, Шерлок. Надеюсь, он пострадал не из-за тебя.

– Говорить с определенностью пока рано. Ты читал, что пишут газеты?

– Разумеется. Расследование поручено Лестрейду. Он неплохой человек. Но что это за история с белой лентой? Она меня чрезвычайно беспокоит. Поскольку мальчика убивали долго и жестоко, мне кажется, что лента – это предупреждение. Основной вопрос, на который ты ищешь ответ: это предупреждение общего характера или оно предназначено лично тебе?

– Семь недель назад мне прислали кусочек белой ленты.

Холмс принес конверт с собой. Сейчас он достал его и передал брату, и тот внимательно его оглядел.

– Конверт мало о чем говорит, – заключил Майкрофт. – В твой почтовый ящик его положили поспешно: видишь, край поцарапан. Твое имя написано правшой, человеком образованным. – Он достал из конверта ленту. – Шелк индийский. Это ты и без меня понял. Он был под воздействием солнечного света – ткань немного ослабла. Длина ровно девять дюймов, это уже интересно. Ленту купили у шляпника, а потом разрезали на две части равной длины – один конец отрезан профессионально, острыми ножницами, а другой на скорую руку, ножом. Больше, пожалуй, мне добавить нечего, Шерлок.