Ричард Ллойд Пэрри - Пожиратели тьмы - Токийский кошмар

Люси довольно высокого роста, 175 сантиметров. У нее пышная грудь и широкие бедра. Она тщательно следит за своим весом. В мае, когда Люси только переехала в Японию, поселилась в «помойке» и искала работу, она выглядела стройнее, чем сейчас. Но несколько недель ночных смен в клубе – и она снова «нагуляла» все сброшенные килограммы. В неудачные дни Люси считает себя уродиной. Ей кажется, что она раздулась и обвисла. Она ненавидит родимое пятно на бедре и темную родинку между бровей. Беспристрастный наблюдатель, пожалуй, наделил бы ее старомодными и слегка пикантными эпитетами «пышненькая» и «пригожая». Девушка с каштановыми волосами на другом футоне – лучшая подруга Люси Луиза Филлипс – обладает более традиционной привлекательностью: стройная, невысокая, с живыми чертами лица. Впрочем, большую часть времени, по крайней мере в обществе посторонних, Люси держится уверенно и непринужденно. Ее смех, жесты во время разговора, привычка встряхивать волосами и бессознательно дотрагиваться до человека, с которым она беседует, – все это придает ей обаяния и притягивает как женщин, так и мужчин.

Люси выходит из ванной. Чем она занимается дальше? Мы знаем, что девушка не делает записи в дневнике – забросила его почти две недели назад. Также она не звонит Скотту, своему парню, который служит на авианосце в портовом городе Ёкосука. Позже в ее личных вещах семья найдет неотправленную открытку, адресованную старинной подруге Саманте Берман, оставшейся в Англии. Так что, возможно, сейчас Люси как раз подписывает эту открытку: «Дорогая Сэмми, шлю весточку из Токио, просто чтобы сказать, как приятно было на днях поболтать с тобой. Я очень рада, что ты нашла славного друга / парня / приятеля (кем бы он ни был). Знаю, мне легче, ведь у меня теперь совсем другая жизнь, и воскресенья я провожу совсем иначе. Но, поверь, мне очень тебя не хватает, и мы скоро, хотя я не знаю, когда именно, обязательно встретимся – здесь, где я сейчас, или когда я вернусь домой. Обожаю тебя, ужасно скучаю и всегда буду скучать. С любовью, Лулу».

В половине второго внизу звонит телефон. Кто-то из соседей по квартире поднимает трубку и зовет Люси. В отличие от Луизы, у которой есть собственный мобильный телефон, подарок одного из клиентов, Люси приходится пользоваться установленным на кухне общественным таксофоном – громоздким розовым пластмассовым ящиком, в который забрасывают иены. Разговоры по нему слышны всем обитателям первого этажа. Но Люси недолго придется мириться с этой неприятной ситуацией – всего через несколько часов у нее появится собственный мобильник.

Луиза тоже проснулась и сидит в общей гостиной, пока подруга говорит по телефону. Разговор совсем недолгий. Это он, сообщает Люси Луизе, повесив розовую трубку. Перенес свидание с трех на час позже. Он еще позвонит, и они встретятся у станции. Потом пойдут пообедать, хотя обедом это уже не назовешь, но она вернется вовремя, до восьми, чтобы успеть на танцы с Луизой и еще одной девушкой из клуба. Люси снимает халат и выбирает наряд: черное платье, серебряная цепочка с хрустальной подвеской в форме сердца и часы от Армани. Солнечные очки лежат в черной сумочке. На часах уже больше трех. В 15:20 розовый телефон звонит снова. Он едет и будет на станции через десять минут.

Люси выходит на улицу; вороны хлопают крыльями и громко возмущаются. Девушка в очередной раз испытывает легкий шок, который знаком каждому иностранцу, живущему в Токио. Внезапное осознание, от которого сердце колотится чаще: я в Японии. Это чувство каждое утро застает Люси врасплох. То ли дело в том, под каким углом падает свет, то ли в звуках, которые витают в летнем воздухе. А может, в поведении людей на улице, в автомобилях и поездах, – все скромные и одновременно целеустремленные, аккуратные, вежливые, сдержанные, но сосредоточенные, будто на секретной службе.

Ни через годы, ни даже через десятилетия иностранцу не избавиться от нервного возбуждения, от каждодневного изумления, в которое приводит сам факт жизни в Японии.

«Помойка» – или официально Сасаки-хаус – представляет собой грязное оштукатуренное здание в конце глухой узкой улочки. Люси выходит из подъезда, поворачивает налево, минует еще более жалкий с виду жилой дом, детскую площадку с деревянными лесенками и старомодный ресторан, где подают рисовый омлет и карри. Затем среди окружающей серости вдруг вспыхивает драгоценный камень – классический театр Но с гладкими модернистскими бетонными стенами, окруженный лепной оградой и садом камней.