Содзи Симада - Дом кривых стен

– А если б он забыл ключ в комнате и вышел, нажав кнопку на ручке? Дверь закрылась бы, и что тогда делать?

– Ничего страшного. Если нажать кнопку, а потом закрыть дверь, ничего не получится. Кнопка автоматически выскочит, и замок не сработает.

– Вот оно что…

– Нам говорили, что Кикуока, выходя из комнаты, всегда закрывал дверь на все замки, потому что у него там лежали деньги. Это свидетельствует прислуга – Хаякава – и другие.

– То есть попасть в его комнату до того, как произошло убийство, никто не мог?

– Именно так. От всех остальных комнат есть по два ключа. Они находятся у прислуги. Когда приезжают гости, они получают один ключ, а другой хранится у Эйко. Такая система. Четырнадцатый номер – единственное исключение. Поэтому туда и поселили самого богатого гостя.

– Ого!

– Перед всеми в салоне я об этом, конечно, заявлять не буду, но здесь скажу: я поднимаю руки. Потому что, как сказал Окума-сан, преступника нет. Его нет среди одиннадцати человек, о которых мы говорим, – заявил Одзаки.

– Хм-м…

– Этот случай такой же запутанный, как первое убийство. С ним осталось много неясных моментов, которые мы вынуждены отложить пока в сторону. Во-первых, мы не разобрались со следами, точнее, их отсутствием. Замок в комнате Уэды проще некуда, можно делать что хочешь, но снег за дверью остался совершенно нетронутым. Никаких следов ни у выходов из дома, ни вокруг него, ни на лестнице, ведущей в десятый номер. Если все, кого мы опросили, говорят правду и Кусака тоже не врет, снег, лежавший во дворе, по которому они шли к месту преступления, был не тронут. Вот такая проблема.

Дальше – палки, которые Кусака видел вечером накануне убийства Уэды. Не говоря уже об этом уродце Големе… И еще, Усикоси-сан: Уэду убили двадцать пятого ночью. А днем? Мы собирались проверить, была ли днем эта чертова кукла в третьем номере. Проверили?

– Была. Хамамото ее там видел. Кукла сидела на своем месте.

– Вот как? Значит, подозреваемый вытащил ее из комнаты незадолго до убийства Уэды… Погодите минутку! Загляну в соседнюю комнату, мне надо посмотреть на куклу.

Голема уже вернули в Зал тэнгу. Одзаки выскочил из библиотеки.

Окума воспользовался возможностью, чтобы ввернуть несколько слов:

– Я думаю, что в десятый номер тоже никто снаружи, то есть через дверь, не входил. Но там вентиляция выходит внутрь дома. И кто-то запросто мог через эту дырку что-то замутить.

– Да, но отверстие находится слишком высоко.

– Ну или этот тип пролез туда по потайному ходу, или еще как-то.

– Усикоси-сан! – Это был Одзаки. – У куклы на руке, на правой, шнурок!

– Что?!

– Посмотрите сами!

Трое детективов, стараясь обогнать друг друга, рванули из библиотеки. Голем сидел у окна, расставив ноги; на его правом запястье был завязан белый шнурок.

– Черт знает что! – сказал Усикоси. – Пошли обратно. Достали уже своими приемчиками!

– Это как пить дать убийца.

– Может, и так. Эксперты отнесли Голема на место, и вот – пожалуйста. Кто-то с нами в игры играет…

Все трое вернулись на свои стулья в библиотеке.

– Теперь снова о следах. Предположим, их стерли каким-то хитроумным способом. Но какой в этом смысл? С убийством Кикуоки все ясно почти на сто процентов – преступник находился в доме. Если после Уэды он задумал убить еще и Кикуоку, какая была необходимость специально заметать следы?

– Ладно, поехали дальше.

– Возвращаемся к тому, что никаких следов не было и убийца каким-то образом ухитрился совершить убийство, не выходя на улицу…

– А я о чем говорю! – громогласно провозгласил Окума.

– Но как же кукла? Она что, сама на улицу выпорхнула? Сомневаюсь. Убийца находится здесь, в доме. Это понятно. Следов нет, а как много мы узнали бы, если б они были… Прежде всего, поняли бы, мужчина или женщина. По длине шага легко установить рост и пол. Если длина шага показывает, что это женщина, но отпечаток мужской обуви, можно предположить, что женщина намеренно надела мужские ботинки. То есть безопасности ради следы лучше стереть, насколько это возможно.

В этот момент в дверь кто-то постучал.

– Да! – в один голос откликнулись застигнутые врасплох полицейские. Дверь медленно отворилась. На пороге стоял склонившийся в легком поклоне Кохэй Хаякава.

– М-м… Извините за беспокойство. Я хотел сказать, что обед почти готов.

– А-а… Спасибо.

Дверь стала закрываться.

– Хаякава-сан! После смерти Кикуоки вам стало легче? – бросил вслед собравшемуся удалиться домоправителю Усикоси.