Содзи Симада - Дом кривых стен

– Я ничего не слышал. Мне и в голову не могло прийти, что убили человека. Этой ночью постараюсь быть начеку.

– А когда вы уснули?

– Примерно в пол-одиннадцатого, я думаю.

Допрос Кусаки практически ничего не дал. От разговора с Тогаем тоже было мало толку. Единственная разница в показаниях двух студентов заключалась в том, что Тогай об отношениях с Уэдой высказался еще более категорично: «Я вообще с ним ни разу не разговаривал».

– Он – сын Сюнсаку Тогая, депутата, – сказал Одзаки.

– О-о! Того самого, значит!

– Учится в Токийском университете. Значит, соображает хорошо, – заметил Окума.

– Оба – и Кусака, и Тогай – увиваются за Эйко Хамамото.

– По-моему, единственное преимущество Тогая – что он из богатой семьи.

– Похоже на то.

– Ну что, теперь опросим дружный коллектив «Кикуока беаринг»? У нас есть о них что-нибудь?

– Мы уже знаем, что Кикуока и его секретарша Аикура любовники. Что касается Канаи, то он уже больше десяти лет неотступно, как тень, следует за Кикуокой. Вот и выслужился, в директора вышел.

– А что известно об отношениях между «Хаммер дизель» и «Кикуока беаринг»? Фирма Кикуоки не представляла собой ничего особенного. Такой мелочи полно. Но в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году «Кикуока беаринг» каким-то образом вошла в орбиту планов «Хаммер дизель». Кикуока всем обязан Хамамото. Сейчас почти половина подшипников, используемых в тракторах марки «Хаммер дизель», производится «Кикуока беаринг».

– То есть аффилированные компании?

– Ну да. Вот поэтому их сюда и приглашают.

– В последнее время между компаниями Хамамото и Кикуоки, случайно, не было споров, конфликтов?

– Ничего похожего. И у того, и у другого все замечательно, особенно в экспортных операциях.

– Понятно.

– А между Аикурой и Уэдой ничего не было?

– Никаких данных. Уэда – неприметный, скромный парень. А вот Кикуока – любитель во все влезать, да еще и ревнивый в придачу. Вряд ли его содержанка стала бы рисковать всем ради такого, как Уэда.

– Хорошо. Зови.

Однако команда «Кикуока беаринг» сообщила следователям не намного больше, чем Кусака и Тогай. Куми Аикура виделась с Уэдой по работе, но они практически не разговаривали друг с другом. Это подтвердили другие члены команды, поэтому следователи пришли к заключению, что Аикура, скорее всего, говорила правду.

Канаи и его жена повторили сказанное Аикурой. К удивлению следователей, почти то же самое повторил и Эйкити Кикуока. Тот знал лишь, что Уэда не женат, молчалив по натуре, братьев и сестер не имеет, а отец его умер. Он один у матери, живет она в префектуре Осака, в городе Моригути. Они с Уэдой пару раз выпивали вместе, вот и все отношения.

К трем вопросам, которые были заданы Кусаке и Тогаю, полицейские добавили еще один: «Кто, по вашему мнению, мог желать смерти Уэде?», но результата это не дало. Все как один заявили, что понятия не имеют.

– Канаи-сан, во сколько вы прибежали в первый номер?

– Я услышал крик Аикура-кун примерно пять минут второго и минут десять лежал в кровати, не зная, что подумать.

– А мужской голос вы слышали? Мужчина кричал?

– Да-а, э-э…

– А в окно вы не выглядывали?

– Нет.

– Когда вы вернулись в свою комнату?

– В два, без каких-то минут.

– И вам пришлось два раза пройти через салон, туда и обратно?

– Ну да, конечно.

– По пути вам никто не встречался? Ничего странного не заметили?

– Нет вроде.

Единственное, что удалось выяснить из беседы с Канаи – если, конечно, верить его словам, – это то, что в промежутке между часом пятнадцатью и часом пятьюдесятью пятью никого подозрительного на пути между комнатами номер девять и один замечено не было. Вот и весь улов.

В любом случае никто из этих людей не имел твердого алиби. Они разошлись по комнатам в половине десятого, переоделись в пижамы, и, как люди воспитанные, не могли и помыслить, чтобы выйти в коридор в таком виде (исключение составил только Митио Канаи). После ужина все уединились в своих комнатах, словно залегшие на зиму в берлогу медведи.

В этом доме, где в каждой комнате была ванна с туалетом, гости вели себя как в гостинице. Троим полицейским, которые выросли в несколько иных, не столь комфортных условиях, понять такое поведение было трудновато. В общежитиях полицейской академии по вечерам жизнь кипела главным образом в коридорах, а не в комнатах.

Следующим следователи решили допросить Ёсихико Хамамото, попытаться выяснить у него, почему все гости разбрелись по своим номерам.