Блейк Пирс - След смерти

Все произошло так тихо и быстро, что Эшли даже не заметила. Прежде чем она успела среагировать, е глаза стали закрываться, а тело – обмякать.

Она пошатнулась, теряя сознание, и ему оставалось только протянуть руку и втянуть ее на пассажирское сидение. Со стороны это вполне могло выглядеть так, будто она вошла по своей воле.

Сердце его забилось быстрее, но заставил себя сохранить спокойствие. У него почти получилось.

Он перегнулся через тело подопытной, плотно закрыл пассажирскую дверь и пристегнул сначала ее, а потом себя. Закончив с этим, он позволили себе еще один глубокий вдох и выдох.

Убедившись, что дорога свободна, он выехал на полосу.

Вскоре фургон влился в плотный вечерний поток машин, будто еще один типичный житель Западной Калифорнии возвращался домой, прокладывая себе путь в людском море.

Понедельник

Ранний вечер

Детектив Кэри Локк мысленно упрашивала себя не делать этого снова. Как от самого младшего детектива в отделе пропавших без вести в Западном Лос-Анджелесе от нее ожидали, что она будет работать больше всех. А как тридцатипятилетняя женщина, поступившая на службу всего четыре года назад, она чувствовала себя обязанной быть самым трудолюбивым копом на весь ЛАПД. Она не могла позволить, чтобы кто-то решил, будто у нее перерыв.

Вокруг нее весь отдел гудел от работы. Пожилая латиноамериканка за соседним столом давала показания о краже сумочки. В конце коридора оформляли угонщика. По всем признакам это был типичный день ее новой жизни. Тем не менее, что-то ей не давало покоя, и она не могла усидеть на месте.

Она поддалась порыву, встала, подошла к окну и выглянула на бульвар Кальвер. В оконном стекле едва просматривалось ее собственное отражение, и в танцующих бликах предзакатного солнца она выглядела получеловеком-полупризраком.

Ощущала она себя так же. Объективно говоря, она была привлекательной женщиной и знала об этом. Рост – 170 сантиметров, вес – 59 килограммов (ладно, 61, если совсем честно), светло-русые волосы и фигура, почти не изменившаяся после родов – мужчины до сих пор оборачивались ей вслед. Однако, если присмотреться, то становилось заметно, что ее карие глаза были красными и припухшими, лоб испещрила паутина преждевременных морщин, а кожа была настолько бледной, что сравнение с привидением напрашивалось само собой.

На ней, как и почти каждый день, была простая рубашка, заправленная в черные брюки, и черные туфли на плоской подошве – деловые, но удобные для рабочей беготни. Волосы были собраны в тугой пучок на затылке. Она сама выбрала для себя эту неофициальную униформу и меняла в ней разве что цвет рубашек. Все это усиливало впечатление, будто она не жила по-настоящему, а кое-как отбывала свой срок.

Боковым зрением Кэри заметила движение на улице и очнулась от своих мыслей. Вот и они.

На бульваре Кальвер в тот день было мало прохожих. Обычно тротуары, беговая и велосипедная дорожки кишели людьми, но сегодня стояла невыносимая жара – больше тридцати градусов и без намека на ветерок даже здесь, всего в семи километрах от побережья – так что родители, забиравшие детей из школы, предпочли воспользоваться своими машинами с климат-контролем. Все, кроме одного.

Ровно в 16:12, как по часам, показалась девочка на велосипеде – лет семи-восьми на вид, в парадном белом платьице. Ее моложавая мамаша в джинсах и футболке, с рюкзаком, небрежно заброшенным на плечо, крутила педали чуть позади.

Пытаясь справиться с тревогой, скрутившей живот, Кэри оглянулась по сторонам, чтобы убедиться, что за ней никто не наблюдает, и позволила себе сделать то, от чего пыталась сдержаться весь день – жадно уставилась на велосипедисток.

Кэри любовалась ими и ужасно им завидовала. До сих пор, после многодневных дежурств у окна, она не могла поверить, что какая-то девочка может быть так похожа на Эви – и светлыми кудряшками, и зеленью глаз, и даже слегка кривоватой улыбкой.

Кэри в трансе стояла и окна и не могла оторваться от этого зрелища, пока мама с дочкой не скрылись из виду. Когда она наконец-то пришла в себя и повернулась лицом к офису, пожилая латиноамериканка уже собиралась уходить. Угонщика увели в камеру. Какой-то новый подозреваемый, ссутуленный и угрюмый, занял его место у окошка оформления, а офицер в униформе придерживал его под левый локоть и не спускал с него сурового взгляда.

Она посмотрела на электронные часы над кофе-машиной. Они показывали 16:22.