Адриан Дойл - Все приключения Шерлока Холмса

– А потом?

– А потом вы оставите меня с ним наедине. У вас есть оружие?

– Старый табельный револьвер и несколько патронов к нему.

– Почистите-ка его и зарядите. Человек это отчаянный, и, хоть я надеюсь застать его врасплох, лучше быть готовыми ко всему.

Я отправился к себе в спальню и последовал совету Холмса. Когда я вернулся в столовую с револьвером, посуду со стола уже убрали, а Холмс предавался любимому занятию – царапал свою скрипку смычком.

– Сюжет сгущается, – сказал он, заметив меня. – Я только что получил ответ на свою телеграмму, посланную в Америку. Он подтверждает, что суть дела я представил себе правильно.

– И в чем же эта суть? – нетерпеливо спросил я.

– Надо бы мне поменять струны на скрипке, – заметил Холмс. – Положите револьвер в карман. Когда явится этот парень, говорите с ним самым обычным тоном. Остальное предоставьте мне. И не буравьте его взглядом – спугнете.

– Уже восемь, – сказал я, посмотрев на часы.

– Да. Он должен быть с минуты на минуту. Приоткройте, пожалуйста, дверь. Достаточно. А теперь вставьте ключ с внутренней стороны. Благодарю вас. Занятную книжку купил я сегодня в букинистической лавке – «De Jure inter Gentes» [17] «О международном праве». , издана на латыни в 1642 году в Льеже, в равнинной Шотландии. Когда этот маленький томик в коричневом переплете увидел свет, голова Карла еще прочно покоилась на его плечах [18] Карл Первый – английский король, вступивший на трон в 1625 году, в 1649 году был обезглавлен. .

– И кто ее издал?

– Некий Филип де Круа. На форзаце почти совсем выцветшими чернилами написано: «Экслибрис Гульельми Уайта». Интересно, кем был этот Уильям Уайт? Должно быть, каким-нибудь юристом-догматиком семнадцатого века. В его почерке есть что-то «крючкотворское». А вот, полагаю, и тот, кого мы ждем.

У входной двери послышался отрывистый звонок. Шерлок Холмс по-кошачьи проворно встал и передвинул свое кресло поближе к двери. Мы услышали шаги служанки по коридору, потом лязг отодвигаемой щеколды.

– Доктор Уотсон здесь живет? – спросил отчетливый, хотя и довольно сиплый голос. Мы не слышали, что ответила служанка, но дверь захлопнулась, и кто-то стал подниматься по лестнице. Неуверенные и шаркающие шаги удивили моего компаньона. Посетитель медленно проследовал через коридор второго этажа и робко постучал в дверь.

– Войдите! – крикнул я.

В ответ на мое приглашение в комнату вошел отнюдь не громила, какого мы ожидали, а очень старая сморщенная женщина, припадающая на одну ногу. Оказавшись на ярком свету, она беспомощно сощурилась и, неуклюже изобразив подобие книксена, уставилась на нас близорукими, беспрерывно моргающими глазами, нервно шаря при этом в кармане дрожащими пальцами. Я бросил взгляд на своего приятеля. У него был такой несчастный вид, что я с трудом сдержал улыбку.

Жалкая старуха достала из кармана смятую газету и ткнула пальцем в наше объявление.

– Я вот чего пришла-то, добрые господа, – сказала она, снова смешно приседая. – Золотое обручальное кольцо с Брикстон-роуд. Это кольцо моей дочки, Салли. Она замуж вышла – года еще не прошло. А муж у ней буфетчик, за границу плавает на пароходе, на этом как его… на «Юнион», вот. Ужас что будет, если он вернется, а у ней кольца нет. Он и обычно-то скор на расправу, а уж коли напьется… Вам же, наверное, надо знать, как она его потеряла, так я расскажу: пошла это она вчера в цирк с…

– Это оно? – перебил я, протягивая старухе кольцо.

– Слава тебе, Господи! – запричитала старуха. – Уж как Салли обрадуется-то сегодня. Ее это кольцо, оно самое.

– Где вы живете? – строго спросил я, берясь за карандаш.

– На Данкан-стрит, в Хаундсдиче, в тринадцатом доме. Ох, и далеко же это отсюда.

– Но путь из Хаундсдича к какому бы то ни было цирку не проходит по Брикстон-роуд, – резко заметил Холмс.

Старуха повернула к нему голову, пронзительно взглянула на него своими покрасневшими маленькими глазками и ответила:

– Этот господин ведь спросил меня, где я живу. А Салли проживает в другом месте: в меблированных комнатах, дом три по Мейфилд-плейс, в Пекхеме.

– Ваша фамилия…

– Сойер, моя фамилия Сойер, а ее теперь – Деннис, как у мужа, Тома Денниса. Он вообще-то человек смирный и трезвый, пока плавает. На работе его считают самым лучшим буфетчиком. Но уж как сойдет на берег – тут уж его ни от пивной, ни от шлюх не оттащишь…

– Вот вам ваше кольцо, миссис Сойер, – прервал я ее излияния, повинуясь едва заметному знаку своего компаньона. – У меня больше нет сомнений, что оно действительно принадлежит вашей дочери, и я с радостью возвращаю его законной владелице.