Рита Мональди - Secretum

– О, если бы знать… Черные мессы, наверное, жертвоприношения, клятвы на крови и тому подобные вещи. Но никто никогда этого не видел. Для своих ритуалов они уходят в деревни, в уединенные места, в заброшенные села…

– Много ли их в Риме?

– Они прежде всего в Риме.

– Но почему?

– Потому что здесь находится Папа Римский. А там, где Папа, там деньги. И всякого рода паломники, которых можно обмануть. А сейчас у нас святой год: еще больше денег и еще больше паломников.

– Неужели ни один Папа никогда не отлучал эти секты от Церкви? – спросил Атто.

– Для того чтобы быть запрещенной, секта – или группа преступников – должна быть обнаружена, – ответил Сфасчиамонти. – Нужно доказать хотя бы что-нибудь, узнать настоящие имена членов сект. Как можно запретить непонятную группу, состоящую из жалких голодных людей, не имеющих ни имени, ни жилья?

Атто молча кивнул и задумчиво почесал ямочку на подбородке.

Уже занимался день, когда мы вернулись к карете. Сфасчиамонти попрощался с нами.

– Я приду на виллу Спада позже. Надо заглянуть к себе домой. Меня ждет мать. Сегодня как раз тот день, когда я приношу ей продукты. Если я не приду вовремя, она будет беспокоиться.

– А сейчас вы вдвоем должны кое-что сделать для меня.

– Вдвоем? Вместе? – удивился я, обменявшись взглядами с Бюва.

Мы только что расстались с Сфасчиамонти. Аббат Мелани уже уселся в карету, чтобы ехать обратно на виллу Спада, однако вместо того чтобы впустить нас, он закрыл дверцу за собой.

– Вы пока что останетесь тут. – Это было все, что он лаконично сказал мне в ответ.

Затем он подал мне запечатанное письмо. Я сразу же узнал его: это было то самое письмо – ответ таинственной Марии.

– Но, синьор Атто, – слабо запротестовали мы с Бюва, поскольку нам очень хотелось хоть немного поспать перед новым рабочим днем.

– Потом. А сейчас идите. Письмо вручит Бюва. Но один, потому что ты, – он ловко повернул разговор на меня, – одет неподобающим образом. Наверное, рано или поздно придется подарить тебе новый костюм. Я разъясню тебе, куда нужно идти, ибо Бюва объяснять бесполезно.

– Разрешите все же возразить, – упорствовал я.

И сразу же прочитал имя адресата:

Мысли в моей голове смешались, и я не знал, чему отдать предпочтение: с одной стороны, я не мог дождаться, когда попаду домой и отдохну (и обдумаю последние тревожные события), но, с другой – мне внезапно открылась подлинная сущность загадочной Марии, которая состояла с Атто в тайной переписке и прибытия которой ожидали на вилле Спада.

Мадам коннетабль Колонна – это имя было мне знакомо. Какой римлянин не слышал о великом коннетабле, [18]римском князе Лоренцо Онофрио Колонне, представителе одного из старейших и благороднейших родов Европы? Он умер около десяти лет назад, а она, должно быть, его вдова…

– Ну, давай, говори, – вздохнул Атто, прервав ход моих мыслей. – Что ты хочешь?

В этот момент я заметил, как выражение нетерпения на лице аббата внезапно сменилось удивлением, словно ему вдруг что-то пришло на ум или вспомнилось.

– Какой же глупый! Иди сюда, садись, мальчик мой, – воскликнул он, открывая дверцу кареты и подвигаясь. – Конечно, мы должны поговорить. Давай, рассказывай мне все. Или нет, я уверен, что у тебя хватило чувства долга, чтобы пожертвовать парой минут заслуженного сна и составить мне подробный отчет обо всем, что ты слышал, – сказал он с такой уверенностью, будто совершенно забыл о том, что мы вместе провели эту ночь в хождениях по Риму.

– Слышал? Где?

– Это же ясно: вчера за ужином, когда я использовал трюк с факелом, чтобы заставить тебя станцевать целый менуэт вокруг пола и чтобы ты очутился за спиной кардинала Спинолы. Так скажи мне, о чем они говорили?

У меня перехватило дыхание. Только что Атто признался, что издевался надо мной «понарошку», когда вчера вечером приказал сначала подойти ближе, потому что ему якобы не хватало света, затем, под предлогом того что пламя жжет ему затылок, грубо отослал меня на другой конец стола. Более того: аббат все это затеял, чтобы я подслушал разговоры гостей…

– Честно говоря, синьор Атто, я не знаю, какой из этих разговоров мог бы кого-нибудь заинтересовать. Я имею в виду, что говорили они о каких-то мелочах, ничего не значащих вещах…

– Мелочи? Мальчик мой, в том, что говорит кардинал святой римской церкви, мелочей нет, и нет ни единого звука, который не имел бы значения. Ты мог бы сказать, что все они – дураки, и я мог бы с тобой даже согласиться, но то, что слетает с их языка, в любом случае представляет интерес.